чтоб не было никаких сплетен.
Но это все хорошо, конечно, но вот что делать со МХАТ — прямо не знаю. Как бы потом не пришлось жалеть. Что вы думаете об этом? Вот, собственно, все мои дела. Пишите, Наталия Иосифовна, прошу Вас. Ваш Олег»[2].
«15 августа 1953 года.
Дорогая Наталия Иосифовна!
Вот ведь какое дело! Иногда и не ожидаешь, а получается все как нельзя лучше. Так вот и со мной. 12 авгус- та в ГИТИС был 2 тур, а во МХАТ 3 тур. Я ждал, ждал в ГИТИС своей очереди прослушиваться, затем мне все это надоело, а тут еще пришли из студии МХАТ ребята, которые там уже прослушались.
Я плюнул и пошел в студию МХАТ. Там были в комиссии Марков, Станицын, Блинников и другие. Я читал последним. После этого мы часа два-три ждали результата. Наконец, нам объявили, что приняли 8 человек, в том числе и меня, и 4 человека приняли кандидатами. Я, право, не знаю, что означает это звание „кандидат“. Но из этих 4 кандидатов 3 человека „не русской“ национальности. Вот какое дело!?! И теперь мы, 12 человек, сдаем общеобразовательные экзамены. Я сдал уже два. Русский письменный — я не знаю еще — нам не сказали. Историю на 5. А 17 августа сдаем литературу устно. После этого экзамена нам, по-видимому, дадут зачетные книжки. Ну, обо мне все.
Да, еще. В ГИТИС я не пошел на 2 тур и взял оттуда документы. Правда, директор ГИТИС об этом, кажется, не знает.
Ну, пока все. 17 августа сдам последний экзамен, тогда сообщу конечный результат. По всей вероятности, скоро приеду в Саратов и уже тогда наговорюсь с Вами вдоволь. Ваш Олег».
18 августа 1953 года приказом ректора Школы-студии МХАТ им. Вл. И. Немировича-Данченко Олег Павлович Табаков был зачислен на первый курс актерского факультета. Руководитель курса — народный артист СССР Василий Осипович Топорков, ученик Станиславского, автор знаменитых книг «Станиславский на репетиции», «О технике актера». Однокурсниками Табакова были Евгений Урбанский, Валентин Гафт, Эмиль Лотяну, Майя Менглет, Владлен Паулус.
«5 сентября 1953 года.
Дорогая Наталия Иосифовна!
Вот уже 5 день, как я вплотную занимаюсь в Школе-студии им. Народного артиста СССР В. И. Немировича… и т. д. и т. п.
Занимаемся мы с 9 часов утра до 6 вечера. Довольно утомительно, но очень интересно. Первого в 9 часов утра было торжественное „открытие учебного года“ — так называется это торжество. Выступил ректор Радомысленский, секретарь парторганизации МХАТ, Блинников и Вершилов. Затем были зачитаны телеграммы от Кедрова и Тарасовой, а несколько позднее (спустя 2–3 часа) Кедров пришел к нам самолично и начал беседовать с нами. Это довольно милый мужчина, немного похожий на Хмелева, и что самое замечательное, несмотря на все свои ранги очень просто державшийся с нами. Это необыкновенно!
А после всех этих бесед и „открытий“ начались занятия, которые продолжаются по сей день. Изучаем мы следующие предметы: мастерство, дикция, танец, сценическое движение, спорт, манеры, музыкальная грамота, история русской литературы, история зарубежной литературы, зарубежный театр, основные проблемы советского театра и, что самое главное — основы марксизма-ленинизма.
По мастерству наш курс, насчитывающий 20 человек, разбили на две группы. Одну из них ведет Б. И. Вершилов — человек, который был на дружеской ноге с К. С. Станиславским, а другую ведет В. П. Марков — человек необыкновенно умный и обаятельный. Я пошел в группу к Вершилову. Одни говорят, что Марков это „космос“, а Вершилов „ничтожество“, другие говорят наоборот. Но посмотрим, что будет в дальнейшем. Поживем — увидим.
Остальные преподаватели — люди ничего себе, с присущими каждому из них странностями.
Мне больше всего понравилась преподавательница по музыкальной грамоте. Очень симпатичная женщина, средних лет, профессионал, очень любит свой предмет и старается привить эту любовь и нам. Кажется, это ей удается.
Преподавательница дикции прекрасно знает свое дело, но педантична и суха до крайности. Это очень странно, так как ей только 31 год. Уж очень быстро она „высохла“. У меня она нашла нечистое „с“ и немножко „дзяканье“ — говорит, что это довольно быстро пройдет.
Преподавательница русской литературы — пожилая женщина, лет 65, мне очень не нравится. В ней есть что-то от Иуды. Единственная положительная черта ее — кроет учителей школьных и саму школу почем зря. Преподаватель марксизма в меру некультурен, видно, это свойственно многим преподавателям марксизма. О преподавателях достаточно, вы, наверное, устали читаючи, — теперь немного о себе. Общежития мне в студии не дали, обещали дать в „ближайшее время“, но сроки „ближайшего времени“ очерчены так туманно, что я уже нашел себе жилье. Комнатка небольшая и стоит всего 100 рублей в месяц, а что самое главное — недалеко от студии 10–15 минут ходьбы. Это очень ценно. Забыл написать о самом главном. Целиком и полностью избавился от опозданий — тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. Еще один курьез. Мамочка моя, не получив от меня известий (в течение 4 дней) о моем прибытии в Москву, разволновалась и послала две телеграммы, спрашивая, что я и где. Одну из этих телеграмм она написала на студию. А что самое интересное в том, что они с известием о моем прибытии в город Москву на учебу я ей все-таки написал. Пишите о себе, о кружке, о ребятах. Что начнете ставить. Пишите, не забывайте. Ваш Олег».
«22 сентября 1953 года.
Дорогая Наталия Иосифовна!
Письмо начинаю с выражения соболезнования по поводу столь огромного количества страждущих! — (это я о желающих „заниматься“). Но Вы знаете, я им очень сочувствую. Я ведь помню, как трясся, когда пришел „записываться“. Вы знаете, возможно, это сентиментальность, но именно эти чувства — самые чудесные, самые светлые. Вы, пожалуйста, не смейтесь, это действительно так. И я уверен, что годы пребывания в драматическом кружке Дворца Пионеров останутся в моей памяти навсегда. Простите за „высокий штиль“, но это то, что я чувствую. Это, так сказать, лирическое отступление. Теперь о моей жизни.
По мастерству мы сейчас делаем простенькие этюды. Вы знаете, я и предположить даже не мог, что это так трудно. Выходишь делать этюд и буквально деревенеешь. Руки — какие-то тряпки, ноги вообще черт его знает, а сам ты, если посмотреть со стороны, видимо, имеешь глупейший вид. Но Вы знаете, как ни странно, но меня хвалят. Это, наверное, от большого волнения, все делаешь очень правдиво. Художественный руководитель нашей группы Борис Ильич Вершилов является заслуженным артистом РСФСР, а что очень значительно педагогом Кедрова и Болдумана. Это человек довольно пожилой. Ему лет 60–65. Он очень тяжело болен — у него tube[3], правда, в закрытой форме. В прошлом году у него было обострение, и ему вырезали одно легкое, а от другого,
