по шпалам.
Сергей решил воспользоваться точно таким же методом, вскочил на чугунный рельс и начал давать советы своему подопечному:
— Дыши через раз, на каждой нечётной палке вдох, через одну — выдох, тяни воздух носом, ровно, без рывков.
— Себе, блин, посоветуй, — Егоров говорил с присвистом, всё больше сбиваясь с дыхания, затем он глянул на советчика и сам вспрыгнул на рельс, — сам-то нашёл, как нормально бегать, нет бы мне сказать.
Сергей едва успел спрыгнуть внутрь колеи, но поддержать уже не смог, Дима через пару неуверенных шагов поскользнулся, беспорядочно замахал руками и свалился поперёк железной дороги, издал сдавленный крик боли, упав боком на металлическую полосу рельса. Тут уже стало не до нравоучений, Сергей бросился к парню, остальные остановились и обернулись. Дима лежал, как сломанная кукла, едва шевелил ладонями и хрипел. Так, крови у рта не видно, значит, лёгкие целы, внутренние повреждения минимальны, жить будет, Сергей мгновенно вспомнил все нравоучения старика-травника, но судя по звуку дыхания, рёбра все-таки сломаны, а это плохо, нужно срочно чем-то зафиксировать. В вещь-мешке есть бинты, зелёнка, йод, но шприц-тюбиков с обезболивающим средством нет, значит, нужно использовать то, что есть вокруг.
— Заткнитесь, дуры! — Васильев заорал на визжащих девушек, те мгновенно, как по команде, смолкли, испуганно глядя на лежащего, — паря, вали жерди, я скатку готовлю!
Якутину дважды повторять не нужно было, он вытащил штык-нож и принялся кромсать ивы и ольхи, а Сергей тем временем раскатал шинель и осторожно передвинул пострадавшего на неё, прекрасно понимая, что рискует сделать хуже, но помощи ждать неоткуда, а время терять нельзя.
Диму завернули в шинель, пристроив жерди в качестве импровизированных носилок, только потом, осторожно подняв его, двинулись дальше, мелкими шажками, осторожно ступая по шпалам, девчонки тихо шли позади, шмыгая носами, но боясь производить лишний шум, как будто это могло повлиять на состояние пострадавшего.
* * *
В расположение они вернулись на три часа позже, уставшие, но Иванова это мало волновало, как и травма одного из подчинённых:
— Где вы шлялись столько времени, да трассу эту ребёнок уже дважды бы прополз! Непонятно, откуда у вас руки-ноги растут, но уж точно, не как у людей! На ровном месте кости поломать, это ещё умудриться надо!
— Товарищ майор, — Сергей всё еще держал носилки, — Егорова надо в госпиталь, он на рельсах, похоже, рёбра сломал.
— В комнату его, сейчас специалист посмотрит, но это вас, господа курсанты, не оправдывает, тревогу вы с блестящим и громким треском провалили! А если бы она не учебная была? Всё, прощай безопасность Родины! Двадцать минут, чтобы привести себя в порядок и все на построение!
Диму они осторожно переложили на кровать, он только стонал, был невероятно бледный, как полотно. Травник пришёл буквально следом за ними, как будто уже знал о случившемся, и всех выгнал из помещения. За плечами старика висел неизменный рюкзачок, украшенный легкомысленными непонятными аппликациями, предмет этот вызывал у всех улыбки и недоумение, уж больно комично выглядел пожилой человек с молодёжным аксессуаром, с которым никогда не расставался, но только не в этот раз, сейчас было не до веселья и шуточек.
Весь день Сергей провёл, как в тумане, ужасно хотелось спать, но майор был безжалостен к подчинённым, не давал расслабиться ни на секунду, казалось, что он умудрялся быть одновременно везде. Вместо занятий по медицине с травником командир организовал новую тренировку, которую проводил низкорослый то ли китаец, то ли кореец со странным именем Вик. И зачем им нужны танцы, особенно верхний и нижний брэйк? Хотя официально Иванов назвал это у-шу… После плотного ужина у Сергея окончательно возобладало желание поскорее уснуть, но предстояла ещё вечерняя поверка, и он решил навестить больного, хотя майор посещения не одобрял, хотя и не запрещал.
— Ну, ты как, Димон? Жив хоть?
— Ой, не скажу, — Егоров лежал под одеялом, заложив руки за голову, на щеках появился румянец, похоже, он был всем доволен, на прикроватной тумбочке стояли пустые тарелки, — вставать нельзя, но дедок дело своё знает, не зря зарплату получает. Навонял, конечно тут, а кондиционер не удосужились поставить, вот нюхаю теперь гадость всякую.
— Ну, не скажи, — Сергей принюхался, ничего противного не ощутил, только некоторые ароматы, которые всегда сопровождали травника, — а он с тобой долго возился, даже его лекцию отменили, вместо этого плясали мы.
— Вот же, блин, я тут умираю, а у них танцульки, вечеринка!
— Ну да, в стиле "нижний брэйк", причём сразу после обеда, едва борщ на полу не оставил.
— Тук-тук, — дверь слегка приоткрылась и в проёме показалось улыбающееся личико Ани, — к тебе можно?
— Проходи, конечно, — Дима попытался привстать, но отбросил затею.
— Как ты себя чувствуешь? А я с подарком, — удивительно свежая после тяжёлого дня девушка вошла в комнату и протянула апельсин, чему Сергей немало удивился, магазина на территории не было, да и денег тоже, за ограду никого не выпускали.
— Спасибо, Анечка, ты прямо мой ангел-спаситель, — Дима расцвёл и широко улыбался гостье, — а где ты такой дефицит достала?
— У каждой порядочной девушки есть свои тайны, и далеко не каждому позволено в них вмешиваться, — при последних словах Анна довольно колюче посмотрела на Сергея, который тут же подумал, что следует извиниться за несдержанность там, на тревоге, когда он выругался, — а ты, Дима, кушай и поправляйся. Тебе не больно?
— Не, всё прошло, — Егоров смачно чавкал фруктом, — методы нашего деда я не понял, в самом начале вообще ничего не помню, очухался от жуткой вони, дыму он тут напустил, я себя ощущал ёжиком в тумане, когда пришёл в себя, а он что-то бормотал, жёг, лил на меня, мазал гадостью всякой. Потом я вырубился, а когда открыл глаза, ничего не болело, только запах остался, но точно знаю, что двигаться нельзя. Причём, никакого гипса или корсета нет, даже повязка не бинтом, а тряпкой сделана.
— Доверься, Димочка, специалисту, наш странный дедушка очень силён, он тебя вмиг на ноги поставит, — Аня мило улыбалась, — ты уже завтра с нами на тренировку пойдёшь.
— Вот уж что точно не хочу, — больной поморщился, как от боли, но тут же широко улыбнулся и подмигнул гостье, — вот полежу немного и построю коварный план мести местным садистам! Не переживай, солнышко, тебя это точно не коснётся, вот начальству точно кое-то в жизни подпорчу. Есть у меня мысль, вот как только выберусь отсюда, я на них в соответствующие органы нажалуюсь, всё расскажу, да и прессу подключу, мало не покажется зверюгам этим, права человека, понимаешь ли, попирают.
— Хм, —
