заметил, как стало прохладно облитым ногам. Эти слова… они выбили его из колеи. Словно из этого мира его на секунду вышвырнули обратно — в тот, где он так же забыл о последствиях. О, если бы сгорела только библиотека от его действий…
Он вспомнил залитый кровью матрас, синие губы на белом лице. Стало так жутко…
Го Хэн упал на колени прямо в ту лужу, которой тушили его фокусы. Чжу Баи теперь выглядел напуганным такой реакцией, но Го Хэн извинялся не только перед ним, но и перед этим миром. Он обещал измениться. Да только, если подумать, не менялось ничего… Значит, всё снова придет к этому итогу. Значит, он снова потеряет этого человека.
— Я… Часто веду себя как… мразь, — заговорил он, не совсем уверенный, что Чжу Баи поймет все слова. Наверняка и из роли нынешнего себя Го Хэн вышел и мог вызвать подозрения, но он должен был стоять тут на коленях, должен был сказать это вслух. Тогда, ему казалось, этот мир простит его, и передумает выбрасывать обратно в беспросветную черноту. Передумает убивать Чжу Баи. — Я хотел измениться и… и я изменюсь, просто мне нужно чуть больше времени… Я же вижу, что-то произошло. Что-то очень плохое между нами. Ты пытаешься вести себя как обычно, но что-то не так… Мне очень жаль, правда. Я не знаю, что произошло, но я буду прилагать все силы, чтобы загладить эту вину. Поэтому, пожалуйста, не избегай меня.
— О чем ты, я же пришел… — попытался возразить Чжу Баи, но напоролся на прямой взгляд Го Хэна.
— Ты не сделал ничего. Мне приснился дурной сон… — решил признаться юноша, ковыряя нервно дырки в длинных рукавах своей одежды и глядя неловко в сторону, — Я понимаю, что это глупо — вешать на тебя свои дурные сны… Ты замечательный. Прости. Это я должен извиняться.
Он тоже попытался встать на колени, но Го Хэн перехватил его и усадил на свой стул, осторожно спросив:
— Что тебе снилось?
Что, если они синхронизировались и Чжу Баи снится мир его друга и все случившееся в том мире? Но Чжу Баи покачал головой и ответил шепотом, осторожно посмотрев на него:
— Мне снилось, что ты убил всех, кто мне дорог.
— Боже, нет, — выдохнул Го Хэн. Он не врал — он никогда бы не решился на такое. В его мире у Чжу Баи были друзья, которые на ножах с их бандой. Были мама и бабушка с дедушкой. Старые родственники погибли еще в начале катастрофы; Го Хэн пытался достать им нужные лекарства, но просто не смог. Маму Чжу Баи он тоже готов был защищать — хотя он и выглядел как заправский бандит, она относилась к нему хорошо и всегда была рада видеть его в их доме. После катастрофы она жила в том же поселении, где и Чжу Баи до переезда к нему, и наверняка до сих пор жила там — просто Го Хэн не знал об этом. Он никогда бы не стал убивать никого, кто не угрожает его жизни, что уж говорить о безвинных. Да и даже если бы мама его друга попыталась его убить — он не стал бы сопротивляться, у нее были все права на это.
Чжу Баи выдохнул с облегчением и стряхнул черную гарь с книг, лишь бы не смотреть в глаза другу.
* * *
Разговор получился тяжелый и болезненный, но после него стало намного легче. Несколько раз после него, на пробу, и очень осторожно, Го Хэн обнимал Чжу Баи — дружески, за плечи, трепал по волосам, но стараясь совсем их не растрепать. И каждый раз Чжу Баи замирал, словно боялся, что дальше будет что-то больное, но больше не защищался и не пытался отстраниться. Он тоже привыкал.
Го Хэну приходилось себе напоминать, что для поддержания образа он должен быть так же близок и с остальными. Которых уже он побаивался. Казалось, погладит так Ван Линг по плечам, а она скажет: «Попался, тварь!» — и коленом в пах. Конечно, он потом встанет и разберется, но до этого придется поваляться на полу, умирая от боли. Но в этом мире у всех были доверительные и близкие отношения, и при этом совсем без какого-то пошлого конфликта.
Стимул не остаться в этом месте одному, пока Чжу Баи уедет с их учителем, оказался самым действенным. Го Хэн никогда не считал себя тупым, просто ему было лень учиться. Читал он, конечно, не так быстро, но половина книжек оказалась с картинками, так что он в этой горе литературы продвигался вполне успешно.
В конце недели в их комнате была уборка, и не пожалели даже его после болезни — выдали тряпку и деревянное ведерко с водой.
— А мы не можем убираться магией? — спросил Го Хэн, отжимая тряпку до хруста в локтях. Убирались все четверо учеников, да и вообще порядок наводили все в этом общежитии.
— Наш учитель требовал, чтобы мы не использовали магию в бытовых проблемах, — с гордостью напомнил Да Джиан. Чжу Бай собрал занавески со всей комнаты и унес их. Наверняка понес на стирку.
— Тогда зачем вообще эта магия? — проворчал парнишка, выглянув в окно. Некоторые ученики мели дорожки школы. Видимо поэтому школа казалась такой ухоженной — раз в неделю тренировки прекращались и начиналась уборка, от которой избавлены были только слуги и учителя. Го Хэн видел, как Чжу Баи поприветствовал учеников на дорожке и отправился дальше — к реке почти у самого подножья склона.
Убираться казалось максимально бесполезным делом для Го Хэна в прежнем мире: все очень быстро забивалось черным песком, хотя в пределах своей комнаты он старался сохранять порядок. Особенно когда там поселился Чжу Баи, который, казалось, жил в тепличных условиях даже после катастрофы. При нем особенно стыдно было разводить бардак, и Го Хэн даже кровать начал заправлять, потому что днем, пока его не было, мальчик мог на ней посидеть. А вид распотрошенной кровати его нервировал. Надо ли говорить, что Го Хэн не заправлял ее даже когда мир был в относительном порядке. Но тем не менее, когда все вокруг были заняты общим делом, пусть той же уборкой — в этом было что-то приятное, словно некое единение.
Когда Чжу Баи скрылся за склоном, Го Хэн начал мыть пол со своей стороны — от окна. От двери этим же занимался Да Джиан, а Ван Линг уносила на улицу матрасы, чтобы перетряхнуть их.
— Мне сказали,
