— Из первых рук, — не скрывая сальную улыбку, «каюсь» я.
На ее лицо нужно посмотреть — разве что не скисло окончательно.
Лично я не имею ничего против герцогини. При жизни она, я слышал, была верной женой своему туповатому мужу, а после его смерти смогла не только упрочить свои позиции, но и сделать то, чего не удавалось ни одной женщине Артании — возглавила Тайный совет.
И где-то во всем этом наши пути пересеклись. Пару раз. И я — сперва не нарочно, а потом осознанно и намеренно — оттоптал бедняжке ноги.
С тех пор нас связывает взаимная, крепкая, надежная и абсолютно безграничная неприязнь.
— Ваши поступки, Рэйвен, порой настолько… возмутительны, что мне нечего сказать в ответ, чтобы не испачкаться.
— Не утруждайтесь, герцогиня. — Отвешиваю ей едва заметный поклон. — За все эти годы вы ни разу не дали мне повод усомниться в том, что наши чувства взаимны. И, раз уж мы заговори об увядших розах… Ваше Величество, полагаю, кандидаток номер девять, одиннадцать и девятнадцать, так же следует исключить.
Герцогиня мгновенно карает меня презрительным взглядом.
Эвин удивленно вздергивает бровь.
— И тоже «из первых рук»? — смеется он.
Я пожимаю плечами, зеваю и, устроившись поудобнее, протягиваю ноги к огню.
Проклятый дождь. Никакого покоя коленям.
Помня просьбу короля, нахожу взглядом имя под номером семь.
Герцогиня Матильда Лу’На.
Шрам под ребрами, оставленный мне «на память» ныне гниющим в земле папашей этой девицы, начинает предательски зудеть.
Старинный род.
Некогда очень богатый. Сидящий пятой точкой на золотых рудниках и в одно лицо распоряжающийся ахаловыми рощами — единственным во всем королевстве, источником самой легкой, прочной и гибкой древесины для изготовления дирижаблей.
Старик так разжирел, что даже в свой ночной горшок справлял большую нужду золотыми дублонами. Поговаривали даже, с его собственного чеканного двора и с его уродливой рожей в профиль.
— Матильда Лу’На, Рэйвен, — напоминает король и я киваю, давая понять, что нашел причину его негодования. — Ее отец насолил не только королевству, но и тебе лично.
Насолил — это мягко сказано.
Как если бы сказать, что гильотина обкорнала голову совершенно случайно, а на самом деле должна была лишь подравнять волосы.
Этот старый гад чуть не отправил меня в Бездну.
И даже спросить некого, что за приступ идиотского благородства у меня случился, из-за чего я не отправил девчонку в монахини.
Очень некстати, но вполне ожидаемо, в голове всплывает образ той перепуганной монашки. Тоже Матильды.
Она так приятно пахла, что, конечно, мой «нюх» не мог не отреагировать.
Пахла очень особенно — случайными каплями воска на коже, потертыми страницами маленького молитвенника, сушеными цветами в тонких волосах…
— Рэйвен? Где ты, Хаос тебя задери?!
Я тяжело вздыхаю, возвращаясь из мира своих совсем не милых грез, в эту скучную серую действительность, где у меня адски ноют колени и раскалывает голова.
Старина Рэйвен, скажи-ка, неужели привилегия сидеть в присутствии короля, стоит всех этих страданий?
— Ваше Величество, если позволите. — Черная вдова откашливается в кулак и, закладывая руки за спину, выравнивает спину. Прямо стойкая оловянная старушенция. Эвин делает огромную ошибку, полагая, будто можно не считаться с этим сморщенным стручком.
Король раздраженно кивает.
— Герцогиня Лу’На — единственная наследница.
Бездна, как банально.
— Несмотря на то, что часть владений бывшего герцога Лу’На теперь принадлежат короне, Матильда все еще очень почитаема своими людьми и весьма неплохо управляется с каждым бунтом. Она умна, находчива и…
— … приходится двоюродной племянницей королю Аббердина, — прерываю этот предсказуемый поток чуши.
Герцогиня, несомненно, умна и даже хитра, и приносит много пользы на своем посту, но некоторые вещи она не может знать хотя бы потому, что она — не я.
— Это невозможно! — возмущается Черная вдова. — Я лично проверила родовое древо каждой кандидатки.
— Если королю будет угодно, у меня есть один пергамент, доказывающий абсолютную правоту моих слов. Готов предоставить его по первому требованию, Ваше Величество.
Эвин отмахивается.
Мы с ним прошли через такое, что, если бы он сейчас не поверил мне на слово, я бы, пожалуй, даже оскорбился.
— Когда-нибудь ее дети смогут претендовать на трон Аббердина, — развиваю мысль. — И даже если она — седьмая вода на киселе, этого вполне достаточно, чтобы некоторое недовольное политой старика Дэйла дворянство, решило переметнуть знамена.
Аббердин — это, по истине, самая большая и болезненная заноза в заднице Артании.
Неприрученные земли свободных горцев.
Для умника, который принес этим дикарям «слово о демократии» следовало бы придумать персональную пытку.
— Я скорее женюсь на н’дарской суке, чем на Матильде Лу’На, — заявляет Эвин.
— Полагаю, Вашему Величеству не стоит рубить с плеча, — немного прогибается герцогиня.
Потому что проглотила мою наживку.
Если бы не треск дров в камине, уверен, малый зал совета был бы до верху наполнен скрипом ржавых шестеренок в ее голове.
Эвин смотрит на меня почти с мольбой.
Даже знаю, о чем думает и чего ждет.
Увы, но этот «невинный цветочек» меня не заинтересовал бы даже под пытками.
— Матильда Лу’На, святые горшки! Поверить не могу, что мне придется… возможно… даже…
Когда его взгляд останавливается на мне, я задом чувствую, что пока Эвин не женится, моим старым солдатским костям не будет покоя. Потому что он уже придумал для меня какую-то персональную задачку.
Затащить девицу Лу’На в постель? Вот уж дудки.
— Герцогиня, не могли бы вы оставить нас с Рэйвеном наедине?
— Но, Ваше Величество…
— Оставьте нас! — рявкает он.
Паучиха откланивается и быстро уносит ноги.
— Боюсь, есть лишь один способ уладить все вопросы с моей женитьбой, — говорит он с той самой улыбкой, после которой Эвину хватило мозгов развязать войну с Аббердином. — И столь деликатный вопрос, как ты понимаешь, я не могу доверить женщине.
— Нет, — на всякий случай отказываюсь заранее. — Что бы ты не задумал — мой ответ будет «нет». Я не собираюсь заглядывать под юбки твоим невестам.
«Даже если под некоторыми может открываться потрясающий вид», — добавляю про себя, и очень некстати улыбаюсь этим мыслям.
