— Прошу прощения? — кашлянул я. Даже трактирщик выпятил глаза на мальчика, не веря словам своей жены.
— Точно, точно тебе говорю! Это дитя опасно, оно перережет тебе глотку этой же ночью! — заохала женщина, подходя поближе. — Отдай мне этого волчонка, и я подарю тебе десять… Нет, двадцать золотых…
— Это мой друг, — наконец отрезал я, выступая навстречу уже протянувшей руки в сторону Ю туше. — И он не продаётся.
— Звериное отродье! Богиня покинула нас, а эти твари в людском обличье ходят среди нас, как среди овец! Воистину тёмные времена, ох, тёмные времена… — прошипела она.
— Роза, ну ты чего, право дело, — вмешался мужик. — Они всё оплатили, даже оставили тебе на чай. Чего уж ты докопалась? Может, показалось просто? Вы уж её извините, дорогие господа, она порой бывает не в себе.
— Ю, — дёрнул я мальчика, который задрожал, едва услышав меня. — Поднимайся.
Последовав совету, зверёк прошагал на второй этаж, а я, ещё раз зыркнув на мадам, направился за ним.
А она опасна. Знаешь же, как у вас говорят?
— Хуже молодой ведьмы может быть только ведьма старая… — согласился я с существом, всё ещё не покинувшим мою голову. Конечно, мне ничего не стоило стереть весь этот трактир с лица земли, но где потом будет спать Ю? — Ю, наша комната последняя в коридоре. Вон там, с зелёной ручкой.
— Угу… — услышал меня зверёк, двигаясь вперёд. У нужной двери он остановился и дождался меня.
Отворив замок, мы тут же закрылись изнутри. Паренёк облегчённо вздохнул, плюхаясь на кровать. Переодеть бы его, но нормальную одёжку на ребёнка не найти в городе, который мне незнаком. Тут нужны связи, и связи неплохие. Но, в первую очередь — нужды первой необходимости.
Комната нам досталась неплохая, с одной тумбочкой и двумя длинными кроватями. На тумбе стоял канделябр, при помощи магии поддерживающий свечи в вечно одинаковом состоянии. Грубо говоря, воск не таял, а фитиль не прогорал. Эдакая замена магических ламп в столице. Всё-таки уровень жизни населения кардинально отличался. А ещё у нас было окошко — небольшое, я бы туда не влез, но оно позволяло взглянуть на город, на который куполом опустилась ночь.
Итак, еда.
— Ты голоден? Я могу принести что-нибудь, если хочешь, — спросил я у Ю.
— Да… Если честно, мне безумно хочется мяса, — проговорил он, а затем его живот заурчал. Как камаз, если честно. Если б не шум в трактире, его бы услышали буквально все. — Прости…
— Всё нормально, — произнёс я уже у дверей, а затем кинул зверьку ключ. — Держи, запри за мной. Когда вернусь, постучу три раза, без пауз. Запомнил?
— Да, хорошо. Спасибо, что не продал меня, Итан.
— Друзья не продаются. Как бы я потом посмотрел в глаза твоему дедушке? — улыбнулся я. — Давай, не падай духом. Мы отыщем твою семью и закончим войну, которая забрала их у тебя. Я обещаю.
— Клянёшься честью? — тоже улыбнулся Ю.
— Клянусь честью, — серьёзно ответил я.
Спустившись вниз, я вновь дёрнул хозяина, заказав свиные рёбрышки со специями. Блюдо наёмника, как его ещё называют. Ю должно понравиться. Пока ждал приготовления, от скуки взял себе местное пиво. Выбора не было, так как и сорт-то был представлен в одном экземпляре, но он меня не разочаровал. В Пьяном Быке в столице подавали порой поистине искушающие вещи, и я не только про пиво, но в этом кабаке я нашёл настоящее золото. Возможно, я так среагировал на мягкость и сладость, несвойственные тёмному. Однако эта пинта всё равно была одной из лучших, что я когда-либо и где-либо пробовал.
Откуда-то выскочили танцовщицы, развлекая клиентов трактира. Мужики дружно ухнули, опуская в себя новую порцию алкоголя. И со свистами и гиканьем поприветствовали девушек в шелках, начавших медленно с себя тот самый шёлк снимать. В движении, разумеется. Я усмехнулся. Какое бы дерьмо не случилось в стране, да даже в их родном городе, люд всегда будет веселиться, невзирая ни на что. Пить и гулять, наплевав на врага, что стучится в дверь.
Таков народ Асцаин.
О чём задумался?
О жизни. Мне же необязательно говорить вслух, чтобы ты меня услышал?
Нет, конечно. И как думается?
Хорошечно.
Подумал я и улыбнулся.
Если честно, то я удивлён, что мне удалось найти ниточку к своим товарищам так быстро. То, что Ликан расстался с камнем-активатором протокола Фантом, говорит о многом. Например, о том, что он не рассчитывал вернуться живым. И куда его с сыном нелегкая занесла? На фронт, к технократам и варварам? Или куда-нибудь к лагерю иномирцев? Как же жаль, что связь не работает. Связаться бы сейчас с Анной или Немезидой, обрадовать хоть. Выслушать тонну мата и такую же тонну тёплых слов.
И это говорит безжалостный Палач?
Я услышал в твоём голосе сарказм, или мне показалось?
Вовсе нет. Всего лишь удивляюсь, какой ты порой мелочный. Твой мир пылает, люди умирают, а ты волнуешься о простой встрече со своими товарищами.
Люди всегда умирают. На войне, не на войне — таков путь. Вместо того, чтобы беспокоиться о мертвецах, следует не забывать о живых. Не знаю, почему ты этого не понимаешь.
Возможно, это действительно так. Если есть, о ком забывать.
А ты тоже видел некоторое дерьмо, ха?
Танцовщицы убежали под овации и мелкие монетки, брошенные им под ноги. Народ продолжил гулянку, и количество походов мадам Розы от кухни до столиков нехило так увеличилось. Вообще, от этой женщины я чувствовал вполне явную угрозу. Всё-таки эмпатия у меня сохранилась, её никакое время не сотрёт. Убивать при всех я бы не стал, но ликвидировать столь прямую опасность было необходимо. Нельзя, чтобы ночь прошла хреново. Оборотни зависимы от сна, он даёт им в несколько раз больше сил, чем людям. Если Ю не сможет быстро бегать на утро, то это может обернуться проблемами. Денег на наём экипажа у меня нет, а до столицы переть и переть, потому мы пойдём пешочком.
Значит, действовать будем, исходя из ситуации. Коль эта «старая знахарка» полезет первой — первой и получит. И да простит меня мужик за испепеление его жены.
— Ваши свиные рёбрышки со специями, путник, — поставил передо мной заказ трактирщик. — Скоро прибудут танцовщицы с юга, они куда проворнее наших, местных. Советую остаться и посмотреть, хе-хе.
— Как карта ляжет, так и будет, — отмахнулся я, добил пиво и, забрав поднос, прошагал к своей комнате.
Постучал трижды, услышал, как отпирается замок. Ю смотрел на меня слегка мутными глазами — видимо, зверь внутри него оголодал до такой степени, что грозил вот-вот вырваться наружу.
— Только не подавись, — произнёс я, отдавая поднос парнишке. Тот с чавканьем принялся за угощенье, даже не удостоив меня и словом. — Приятного аппетита.
— Чгм… Мм… Спасибо… — выплюнул Ю, а затем продолжил обгладывать рёбрышки.
