прошлом?
– Ника, он даже не озвучил цену, представляешь? – протягиваю я, когда мы отъезжаем с парковки. – Говорит, что имеет личный интерес.
– Ну-ка, Тери, забей в поисковике что-то про него и его семью. Там наверняка будет написано.
– Не хочу… Пусть он скажет сам. Но любопытство меня уже терзает.
Телефон грозно вибрирует в тот момент, когда машина останавливается на парковке возле офиса Аверина. Ника была права – Самойлов найдет меня сам… Из-под земли достанет…
– Да, слушаю вас, – отвечаю абоненту с незнакомым голосом, почти не сомневаясь, что звонит он.
– Что вы о себе возомнили? – рычит он в динамик. – Журналисты и следственный комитет оборвали мне телефон!
– Вы сами виноваты, Лев Борисович, – нарочито спокойно отвечаю я. – Я просила малого – все лишь общаться с Дариной, а вы…
– Вас лишили материнских прав. А после вашей вчерашней выходки, мне понятно почему?
Не вижу его, но почти уверена, что Лев сейчас расхаживает по шикарному кабинету и крушит все, что попадает под руку.
– Какой выходки? – уточняю я, прикидываясь глупой.
– Вы готовы были предложить себя мне, вот какой! Какая нормальная женщина опустится до такого? Вы… Вы… Вы нерадивая мать.
– Я запомнила, как вы меня назвали: недоразумение, а не женщина. Посмешище, уродина… Что там еще? Может, я такая, как вы сказали… Не спорю, вам виднее. Но мать я отличная, потому что пойду на все унижения в мире ради дочери. Вы об этом хотели поговорить или… Так вот: я подала на апелляцию. Моим делом будет заниматься один из известнейших адвокатов в области, а поисками моего ребенка займется знаменитый частный детектив. Вам не удастся удочерить Дарину. Я буду тянуть время и…
– Стерва! Мне плевать, что вы там надумали. Я увезу дочь подальше отсюда, и делайте, что хотите.
Самойлов сбрасывает звонок, а я даю волю скопившимся эмоциям: приваливаюсь к окну и начинаю рыдать. Захлебываюсь слезами и обидой… Мерзавец… Какой же он бесчувственный урод…
– Тери, хорошая моя, успокойся… Моя ты родная, ну, пожалуйста. Он козел, вот и все. Ты из-за вчерашнего так плачешь? Из-за того, что отверг тебя, да?
– Из-за этого тоже. Знаешь, как это обидно, Ник? О тебя словно вытирают ноги. А еще взгляд… Пренебрежительный, брезгливый – он до сих пор стоит перед глазами. На меня никто так не смотрел… Даже Васина кукла. А этот Самойлов – он смотрел на меня, как на букашку. Жалкую и вонючую…
– Пошел он, куда подальше! Смотри, что я накопала, пока ты с ним болтала. Ника разворачивает экран, демонстрируя мне занятную статью:
«Адама Аверина перепутали в родильном доме. Всю жизнь он воспитывался чужими людьми, гадая, как попал в эту семью? Сплетники утверждают, что мальчик был похищен намерено. Сведений о его настоящей семье нет».
– Ну и дела, – протягиваю я, всхлипнув и вытирая кулаком слезы с лица. – Идем, Ник?
– А ты не боишься, что Самойлов к тебе явится? – с опаской произносит подруга.
– Нет. У него кишка тонка. Он не станет угрожать мне и портить репутацию. Ему нужна хорошая характеристика для органов опеки.
– И жена, – добавляет Ника.
– Что-что?
– Ему нужна жена. Органы опеки вряд ли разрешат холостому мужчине удочерить девочку.
– А мне нужен муж в таком случае.
– Возможно… Сейчас спросим у Адама.
Глава 6
Этери.
Волнение то и дело поднимает голову… Заставляю себя глубоко дышать и поднимаюсь в офис Адама. Ничка семенит следом, не отрывая взгляда от экрана смартфона.
– Споткнешься, дуреха, – бросаю я, поддерживая ее за локоть.
– Тери… ты не представляешь, что случилось! – почти визжит подруга, застывая на месте. – Теперь нам точно хватит оплатить услуги частного детектива! И адвоката, и…
– Да что случилось-то?
– Глянь-ка, Этери, сколько денег поступило на счет от неравнодушной общественности. Ты только посмотри!
В глазах рябит от количества нулей… Это не сон? Может, черная полоса закончилась, и в моей жизни появился проблеск?
– Поверить не могу, Ника…
– Видишь, как Вселенная тебе помогает? Она открыла свой поток, и…
– Фу, Ничка. Прекрати, пожалуйста, говорить, как модная инстателочка. И ничего еще не получилось… Идем в кабинет Аверина? Кажется, он заждался.
Стучусь в дверь и, получив приглашение, вхожу. Взгляду открывается уютная просторная комната в стиле минимализма. Посередине стоит длинный черный стол с ярко-красными стульями, вдоль стен высятся каталожные шкафы с различной документацией.
– Садитесь, девушки, – улыбается Аверин. Не могу не заметить, что он симпатичный: высокий блондин со слегка вьющимися волосами, зеленоглазый и широкоплечий. Такой наверняка нравится женщинам, и я не исключение. Это вам не самодовольный козел Самойлов!
– Деньги у Тери есть, – опережает меня Ника. Шумно отодвигает стул и садится, деловито сложив пальцы в замок.
– Я пока ничего не говорил про деньги, – улыбается Адам. – Я просто… Я иногда и бесплатно работаю, если хочу помочь человеку. Или идея меня будоражит.
Адам одаривает нас многозначительным взглядом и вздыхает:
– Я сам ребенок, которого перепутали в роддоме. Мои родители до сих меня не нашли. А я их… Я хочу вам помочь, Этери. Раньше я трудился в следственном комитете, имею юридическое образование. Могу выступать в суде, если потребуется. И у меня есть надежная команда помощников. Они рыщут по городу и вынюхивают все, что требуется. Мы работаем быстро и качественно.
– И при этом так и не смогли найти своих родителей? Ох… Простите, – тушуюсь я.
– Ничего. Времени прошло слишком много. Давайте попробуем восстановить цепочку событий, происшедших в роддоме. Вспомните по минутам, что случилось, когда девочка появилась на свет?
Проваливаюсь в прошлое, в миллионный раз вспоминая роды…
– Врачи говорили, что у малышки высокий риск развития резус и группового конфликта, – со вздохом отвечаю я. – Я почти всю беременность лежала на сохранении. Уровень антител был…
– То есть теоретически девочку могли поместить после родов в реанимацию? – уточняет Адам, постукивая кончиком ручки по столу.
– Конечно! И мое состояние было не лучшим. Помню, как услышала ее крик, а потом… Простите, – судорожно вздыхаю и тянусь в сумочку за платком. – Если я услышу крик своего ребёнка, то узнаю его… Не понимаю, кому это было нужно?
– Наташа! – зовёт Аверин помощницу. – Завари нам чаю с жасмином. Продолжайте, Этери Валентиновна, – возвращает внимание ко мне. – У вас есть враги? Кому нужно было вам вредить? Ребёнка могли похитрить из мести. Я много раз разбирал случаи, когда таким способом наказывали неблагонадёжных должников или…
– Я никогда не брала кредитов. И ничего не занимала у посторонних людей. У мамы иногда перехватываю, если не хватает до зарплаты. Или у Нички.
– Я все равно хотел бы исследовать
