испарину с лица. Уф!
Ко мне постепенно возвращался контроль над телом. Оно уже не было деревянным. Тошнота осталась, но слух вернулся, глаза престало жечь. Я пошевелился, попытался встать, однако сумел лишь приподняться: меня так сильно замутило, что я решил повременить с резкими движениями.
К тому же, внутри меня появилось странное ощущение — словно где-то в мозгу пульсировали две мерцающие точки — зелёная и фиолетовая. Сосредоточившись на них, я попытался понять, что это такое. Прикрыв глаза, мысленно потянулся к ним, и они вспыхнули чуть ярче. Спустя минуту огоньки разгорелись сильнее, почти сливаясь. И вдруг я увидел, как зелёный превращается в мерцающую фигуру стоящего на задних лапах медведя! Я устремился к нему, и зверь медленно повернулся ко мне. Миг — он вспыхнул ослепительным, всепоглощающим светом!
От неожиданности я открыл глаза. Справа что-то появилось — боковое зрение ясно сигнализировало об этом. Повернув голову, я увидел огромную полупрозрачную фигуру. Могучий Бер стоял надо мной, глядя поверх ящиков с рудой!
Мой Дар пробудился! Или я обрёл его заново. А может, просто «вспомнил». Трудно судить, не зная, как работает чёрная руда. Так или иначе, Бер был призван!
Мысленно я обратился к нему, и фигура вздрогнула, повернула голову и опустила взгляд ярко-зелёных, полыхающих глаз. Я вдруг понял, что могу приказывать ему.
«Отойди!» — подумал я, замерев от предвкушения.
Полупрозрачный медведь послушно отступил на пару шагов. Есть!
Хотелось ещё поэкспериментировать, тем более, я читал о разных техниках, которыми пользовались Скуратовы и которые мне ещё только предстояло освоить, однако вспомнил, что рядом с изумрудным огоньком в моём сознании был ещё один — фиолетовый. И вот это уже казалось странным.
«Исчезни. Назад», — подумал я, не зная, как именно сформулировать мысль.
К счастью, Бер меня понял. Видимо, слова тут были не главное. Он мигнул, словно галогеновая лампа, у которой нажали выключатель, и растворился в воздухе.
Прикрыв глаза, я снова нырнул туда, где мигали огоньки. На этот раз потянулся к фиолетовому. Он послушно начал разгораться, пока не принял вид человеческого силуэта, сотканного из миллионов пепельных линий, переливающихся серебряными искрами. Вот он вспыхнул, как взорвавшаяся бомба.
Я поспешно поднял веки. Вокруг никого не было! Что же тогда это такое? Странно…
Однако размышлять некогда. Пора уходить. На этот раз мне удалось подняться. Лёгкая тошнота и головокружение почти не мешали. Пошатываясь, я вышел из хранилища. Падшие стояли у двери спиной ко мне. Мониторили склад.
— Всё, можно уходить! — сказал я. — Помогите закрыть дверь.
Девушки дружно обернулись, забегали глазами. На их лицах отразилось удивление.
— Господин барон, вы ещё внутри? — неуверенно спросила Марта.
— В смысле?! — на этот раз удивился я. — Ты что, ослепла?
Девушки уставились прямо на меня. Затем переглянулись.
— Господин барон, — проговорила Есения. — Вы хотите, чтобы мы вас заперли?!
— Мы не может уйти без вас! — с тревогой добавила Марта. — Если вам не выбраться, скажите, и мы вас…
— Да что с вами?! — перебил я, делая к Падшим шаг, чтобы хорошенько встряхнуть. — Вот же я, алло!
Девушки дружно вздрогнули. Есения даже попятилась.
— В чём дело?! — спросил я, чувствуя, как во мне начинает зарождаться раздражение. — Сейчас не подходящий момент для шуток!
— Вы появились из воздуха, — сглотнув, ответила Марта. — Мы просто не ожидали. Простите! Видимо, это Дар крови. Есения, помоги закрыть дверь.
Они кинулись к двери и навалились на неё, возвращая на место. Я наблюдал за ними в полном недоумении. Какой ещё Дар?! Мой Дар — призыв Бера. И я отлично видел призрачного медведя.
Стоп! А серый человек?
Меня вдруг стрелой пронзила догадка. Опустив глаза, я увидел, что стою в полоске бледного света, исходившего от лампы на потолке. Неужели… Нужно проверить!
Сделав шаг обратно в тень, которую отбрасывало хранилище, я окликнул девушек.
— Эй, дамы! А сейчас меня видно?
Они дружно обернулись, продолжая толкать дверь.
— Нет, Ваша Милость, — отозвалась Марта.
— Только голос остался, — добавила Есения.
Дверь щёлкнула, вставая в пазы. Падшие достали ключи и заперли её одновременно с двух сторон.
Я же рассуждал, пытаясь быть максимально разумным. Итак, у меня пробудились два дара. Бер, на который я рассчитывал, и Тень, которого я не ожидал. Естественно, не ожидал! С какой стати?! Такой Дар имели Лукьяновы, одного из представителей которых я недавно порешил на поединке. Помнится, Андрей, набросившись на меня в школе, использовал его. Он ещё тогда сказал, что…
Я закрыл глаза и замер. Ну, конечно! Он сказал, что не может поверить, что моя мать из их рода!
Так вот, почему Тень…
Однако это никак не объясняло, что у меня появился Дар Лукьяновых: Дары ведь наследуются по мужской линии.
— Есения, — сказал я, открыв глаза, — бывали случаи, чтобы у человека одновременно были два Дара крови?
— Нет, господин барон, — ответила девушка чуть удивлённо. — Никогда о таком не слышала.
Вдруг она нахмурилась.
— Подождите… У вашего рода Дар призывать Бера! А не прятаться в тенях!
Я кивнул.
— Именно. Никому ни слова об этом, ясно?
Падшие кивнули. Выглядели они совершенно сбитыми с толку.
Девушки не знали, зачем мы пришли сюда, и что я делал в хранилище. Они понятия не имели, что ещё несколько минут назад я не умел пользоваться ни одним Даром. А теперь у меня их два! Причём второй — просто мечта для киллера!
Объяснять что-то я не собирался. Главное, чтобы держали языки за зубами. Но на это, кажется, можно рассчитывать.
— Верните ключи охранникам, и уходим, — сказал я. — Давайте в темпе.
Пока Падшие ходили в будку, я приказал Тени вернуться в… Не знаю даже, куда именно. Во всяком случае, я больше не исчезал, стоило уйти со света — это стало ясно, когда вернулись девушки.
Записи с камер наблюдения можно было не опасаться: Егоров поклялся, что Чёрная руда испускает странную ауру, мешающую работе любого фото— и видеооборудования. Надеюсь, не соврал.
Через несколько минут мы уже двигались по тоннелю. Секьюрити скоро проснутся и решат, что просто задремали за картами. Обойдут на всякий случай хранилище, ничего подозрительно не обнаружат и вернутся к игре.
Двери Есения за нами убирала, так что и тут никаких следов нашего присутствия не останется. Единственное, что однажды вызовет разбирательство — пропажа горстки руды, превратившейся в пепел. Но
