Лабиринте, но передо мной были яркие примеры живых существ, которые не знали другой воды и отлично себя чувствовали. Думаю, стоит рискнуть, тем более что Снорри, что Тар’Дон признали воду годной для питья.
— Снорри, долго нам еще идти? — я вернулся к друзьям, устроившим скромный обед, и присел рядом.
— Судя по карте, часа два-три. Если бы еще понять какой поворот выбирать. К примеру, этого поворота здесь вообще нет.
Кобольд ткнул пальцем в сторону коридора, утопающего в зелени. Странно, ведь он был очень старым, судя по растениям, покрывавшим его пол и стены.
— Гномы рисуют отличные карты! — вмешался Тар’Дон. — Просто признай, что ты никудышный разведчик и не можешь понять что там нарисовано.
— Может, тогда ты покажешь? — встрепенулся Снорри.
— К твоему сведению, я воин, и не обязан разбираться в таких вещах.
Препирания гнома и кобольда меня порядком утомили, как и остальных членов нашего отряда. Не знаю когда это все началось, но постоянные попытки подколоть друг друга и обвинить в чем-то нарушали спокойную атмосферу.
— Смотрите, там что-то двигается! — Тея поднялась, и мы все вскочили вслед за ней.
Тар’Дон тут же принялся лихорадочно шарить по земле, пытаясь нащупать оставленную рядом секиру. Наконец, он повернулся и увидел, что она лежит в шаге от него.
— Горные недра, вот же она!
Гном подскочил и схватил оружие, но оказалось, что паника была напрасной. Из-за поворота, заросшего мохом, появилось крошечное существо. Оно чем-то было похоже на мышь, вот только было немного больше и отличалось черной шерстью, как у крота. Зверушка приблизилась к Тее и устроилась на подставленной для нее ладошке.
— Тея, не трогай! — я отлично знал, что животные, живущие в Лабиринте, могут быть опасны. Об этом сотни раз говорили мастера-искатели.
— Брось, Ричи, смотри какой он красавчик! Такая милая зверушка не может быть опасной. Погляди, кажется, он ранен и ему нужна помощь!
Животное и правда выглядело совсем неважно. Его шерсть на боку была выдрана, а на теле виднелись глубокие рваные раны. Такое впечатление, что какой-то хищник полоснул его когтистой лапой и серьезно ранил зверушку. Девушка тут же призвала исцеление, и раны затянулись, правда меху все равно еще предстоит отрастать, пока следы на теле не исчезнут за черной шубкой.
— Это муфлинг, — произнес Снорри. Кобольд подошел к зверушке, которую Тея держала в руках, и провел рукой по ее шерсти. — Маленькое безобидное животное. Похоже, ему здорово досталось от пантеры. Оно почувствовало родную стихию и прибежало за исцелением.
— Оно тесно связано с магией земли? — глаза целительницы округлились от удивления.
Кобольд кивнул.
— Можешь убрать свою секиру друг гном, это чудовище точно не собирается тебя сожрать, — произнес Снорри, радуясь, что подвернулся очередной случай зацепить Тар’Дона.
Гном нахмурился и пробормотал какое-то ругательство себе под нос, но секиру убрал. В этот раз он надежно закрепил ее на поясе.
— Выходит, этот муфлинг не опасен?
Я решил поближе рассмотреть это создание. Зверек уже расположился на ладони девушки и вовсю лакомился кусочком моха, который дал ему кобольд.
— Если ты не огонь и не мох, который они тоже любят.
— А что с огнем?
— Видишь, эти зверушки так и тянутся к огню. В них поразительным образом объединились две стихии- земля и огонь. В подземелье они отлично справляются с пожарами. Этот маленький клубок шерсти способен поглотить огромное пламя. Этим они пополняют свою энергию. Кари, покажи!
Волшебница удивленно посмотрела на кобольда, не понимая чего от нее хотят. Наконец, она проследила за рукой кобольда и в одно мгновение подожгла кучку старого моха, лежащую на камне. Муфлинг тут же соскочил с рук Теи и метнулся к огню. В одно мгновение зверек втянул в себя языки пламени и пару раз хмыкнул, затушив тлеющие искорки.
— Обожжется! — закричала целительница, но кобольд успокоил ее.
— Только не муфлинг. Это существо может похвастаться кожей, которой нипочем даже жар раскаленной печи. Конечно, в разумных пределах.
Тар’Дон подошел ближе и кашлянул, решив вмешаться в разговор.
— Когда-то и в Тор’Баррадане жил целый выводок муфлингов. Мы их ценили за их умения, но потом они пробрались к кузнечным печам и затушили их прямо во время работы. Много сил и заготовок пропало даром, после этого кузнецы выгнали их из города.
— А всего-то нужно было лучше присматривать за ними, — отозвался Снорри.
— Вот если решим вернуть их, обязательно возьмем тебя на роль пастуха муфлингов. Уверен, ты покажешь как лучше.
— Хватит! — я решил вмешаться, потому что постоянные ссоры гнома с кобольдом меня уже достали. — Мы делаем общее дело, и сейчас не время припираться друг с другом и выяснять кто лучше и умнее.
— Не имею ничего против гномов, — заявил Снорри. — Просто Тар’Дон решил мне доказать, что его народ и в бою ценнее, и в ремесле куда искуснее. Вот смотрю на нашего гнома и пытаюсь понять — то ли он нас обманывает, то ли ошибается.
— Гномы никогда не обманывают, — вспыхнул гном. — А в бою от нас и, правда, толку больше. Не припомню, чтобы от тебя была хоть какая-то польза, когда на нас напали одержимые.
— Махать секирой ума много не надо, — обиженно буркнул кобольд.
— Каждый из вас важен, именно поэтому вы здесь — я решил примирить двух друзей, которые затаили друг на друга обиду. — Нам нужны сильные стороны каждого из вас, поэтому давайте не будем терять время и продолжим путь. Снорри, веди!
Кобольд помчался вперед, проверяя дорогу. В этот раз мы уже двигались без остановок. Мельком видели несколько пантер, развалившихся на камнях. Дикие кошки были сыты и не обратили на нас никакого внимания. Надеюсь, они подкреплялись не муфлингами. В зеленом свете кристаллов они казались ожившими привидениями, сливаясь с камнями в полутьме подземелья. Здесь, вдали от центральных коридоров, кристаллы почти не встречались. Их света едва хватало, чтобы освещать дорогу. К счастью, кобольды, как и гномы, отлично видели в темноте, иначе нам пришлось бы долго блуждать по коридорам, рискуя нарваться на ловушки.
Чудовища больше не встречались по дороге. Лишь однажды Снорри заметил следы на полу и увел нас по другому тоннелю. То и дело кобольду приходилось сверяться с картой. Я уже понял, что эта часть третьего яруса была практически неизведанной. Стены тоннелей были обработаны
