мимо.
С Катей случилась истерика. С одной стороны, она зачем-то обратилась к этому противному Золотову, и как так случилось, она и сама не поняла. Подумай она своей головой еще хоть секунду, ни за что бы такого не допустила. Ни за что. Пожалуй, это было самое неприятное.
А с другой стороны, она еще и получила от него отказ, причем в самой унизительной форме.
И спрашивается: от кого? От какого-то ничтожества.
Одним словом, Катю переклинило, и она запустила ему вдогонку этот самый каблук.
Каблук угодил ему прямо в затылок. А, учитывая, какой силы была та мыслеформа, с которой она его запускала, вышло довольно больно.
Золотов обернулся, проверил, цела ли его тыльная голова и, нашарив рукой царапину, стал с ужасом рассматривать измазанные кровью пальцы.
– Евграфова, ты дура?! – на этот раз не раздумывая над «за» и «против» молниеносно отреагировал он и начал разъяренно крутить пальцем у виска.
Конечно, он пустил в ход и другие смачные определения, но поскольку они оказались бедны информативно, цитировать их в данном случае нет никакой необходимости.
Катя даже ухом не повела. Она не сожалела о том, что попала в него как настоящий снайпер, она досадовала, что это был всего лишь миниатюрный женский каблук, а не какой-нибудь огромный булыжник.
В общем, на эти занятия не попала ни Катя, ни Золотов. Катя потому что с горем пополам поплелась решать свою проблему, а Золотов поплелся в медпункт обрабатывать рану.
Так они стали настоящими кровными врагами.
Только разглашать эту информацию, а тем паче подавать на Катю куда бы то ни было Золотов не рискнул. Решил, что его репутации это нанесет непоправимый вред.
Однако это совсем не значило, что он Катю вот так запросто взял, и простил. Вовсе нет.
Спускать обиду он даже и не думал. Просто месть – это такое блюдо, которое подается холодным.
Глава 5
Даша не любила хандрить. Все ее неприятности в прошлом ограничивались тем, что она, ну, скажем, разбила любимую мамину чашку. Или, например, экзамен не сдала. Не более того.
И сейчас, столкнувшись с неподъемной для нее непоправимой проблемой, она в итоге очень на нее разозлилась.
Сначала, когда только стало известно о гибели Клеонова, она впала, пожалуй, в самую настоящую депрессию, и самостоятельно из нее выбраться категорически не могла.
Однако потом, когда она узнала про вероломство негодяев, разоривших ее компанию, убивших ее любимого начальника и, как выяснилось, угрожавших непосредственно ей самой, все коренным образом переменилось.
Даша, как всегда, неожиданно для самой себя включила так называемую всезнайку.
Раз уж я юрист, а это почти то же, что и следователь, как ей казалось, логично рассуждала она, и раз я оказалась втянутой в хитросплетения этой жуткой истории, значит, моя задача – ее распутать.
Вот так, ни больше ни меньше.
И еще, на полном серьезе полагала она, надо учитывать то, что некоторые данные, хочет того, кто-то или нет (подумала она как бы в ответ на возражения невидимого оппонента), попали ей прямо в руки!
Во-первых, это договор, по которому сняли деньги со счетов компании.
Во-вторых, директор негодяев, которого – не надо забывать! – она видела вот этими самыми глазами.
В-третьих, подслушанный ею разговор между главным бухгалтером и ее заместителем, из которого следовало, что бухгалтерша знает намного больше, чем говорит.
И, в-четвертых, она заподозрила еще и Ивана Ивановича, подвозившего ее домой.
Когда ее начальница Олеся Георгиевна попросила Перминова подвезти ее, Дашу, до дома, она сначала сильно удивилась и хотела было отказаться от такого сомнительного удовольствия – трястись в одном автомобиле на пару с начальником техотдела Перминовым.
Однако, Олеся Георгиевна была абсолютно непреклонна, и Даше ничего не оставалось, как только подчиниться ее решению. Что поделать, такова была полная решимости воля начальницы доставить ее, Дашу, домой в целости и сохранности.
Но уже в ходе самой поездки Дарья насторожилась совсем по другому поводу.
Перминов все время подозрительно оглядывался по сторонам и в особенности поглядывал на нее, сидящую на заднем сидении.
Несколько раз ему звонили, и он не брал трубку. А когда один раз все-таки взял, то говорил почти шепотом, как заговорщик.
Еще Дарья вспомнила, что он тоже не хотел ее подвозить. Тогда, в здании ресторана, она не обратила на это внимания, но теперь, после поездки с ним, она была просто уверена – он не хотел ее везти именно потому, что ему есть что скрывать.
Сегодня был первый рабочий день после похорон, и Даша первым делом решила проштудировать злосчастный договор, вдруг что-нибудь накопает.
Но когда она уселась на свое рабочее место и перерыла все бумаги, находящиеся в ее ведении, то никакого договора там не обнаружила.
– Олеся Георгиевна, – постучавшись в ее кабинет, и проникнув, не дожидаясь ответа, обратилась она к начальнице. Олеся Георгиевна мельком глянула в ее сторону, медленно оторвалась от бумаг и быстро ответила:
– А, Даша! Ну как ты? Все хорошо?
Даша, поняв, что называть ее по имени становится доброй традицией, чуть было не забыла, зачем пришла, но быстро опомнилась.
– Да, все хорошо, Олеся Георгиевна, – скороговоркой сказала она и продолжила. – Вот только договора с «РегионФинансом» я у себя не нашла. Что бы это значило…
Но Олеся Георгиевна не дала Даше договорить и, чтобы побыстрее выпроводить ее из своего кабинета, сказала:
– Все в порядке. Договор у кого надо, с ним работают – и замахала на нее рукой, типа «все, уходи».
И Даша вышла. Но вышла в полном недоумении, отчего сотрудники отдела, синхронно повернувшись в ее сторону, продемонстрировали свой живой нескрываемый интерес.
Марина Зыкина, которой всегда до всего было дело, тут же подскочила к ней с расспросами и, блестя глазами, бесцеремонно спросила:
– Что, вызывала?
– Да, да, – маловразумительно ответила ей Даша и безо всяких дальнейших объяснений помчалась на третий этаж.
Там находился кабинет ее любимого дяди Гены, по протекции которого она сюда и попала.
– Дядя Ген, – с порога жалобно завопила она. – Что такое происходит, ты можешь мне объяснить?
– А что происходит? – широко улыбнувшись, завидев Дашу, переспросил тот.
– Вот, записи с камер видеонаблюдения пропали, как такое могло произойти?
– За какое число? – прикинувшись валенком, снова спросил он.
– Ну, я не помню… Ко мне тогда директор «РегионФинанаса» приходил.
– А-а, – протянул дядя Гена. – Вот что я тебе скажу, деточка, – он положил руки на стол, зачем-то взял валяющуюся там ручку и тихо обронил. – Ты знаешь, врать я не люблю. Но и правду в данном случае
