ткань чувствую насколько горячие у него ладони. Одна обжигает кожу где-то под грудью, а вторая под коленками. И ребра сдавливает от сдерживаемого дыхания.
Облизываю вмиг пересохшие губы, и взгляд опекуна смещается на мой рот.
— А помнишь, ты еще малышкой заявила, что выйдешь только за меня замуж, — внезапно выдает он.
Растерянно качаю головой. Откуда мне… Такие воспоминания ко мне не приходили. Лишь только похорон.
— Это была всего лишь детская фантазия, — осторожно говорю.
Что-то мне начинает не нравиться, куда двигаются наши отношения. Может, для Кассии лорд Каор действительно был эталоном мужчины, мечтой и единственной любовью, но уж точно не для меня. Нет, физически этот мужчина просто потрясающий. Но ведь этого мало, очень-очень мало.
Отчего-то в голове всплывает ассоциация с теленком, которого хворостиной гонят по дороге. Вот и меня подталкивают в нужном направлении. Только для кого нужном? Для меня? Не уверена ни капли. Потому как смерть Кассии из-за халатного отношения продолжает быть первоочередным моментом, на котором мне действительно стоит акцентироваться. В «добрых волшебников в голубом вертолете», которые просто так одаряют своей милостью, я с детства не верю. И раз убить меня не удалось, то злоумышленники вполне могут поменять план и зайти с другой стороны.
— Да, ты права, милая. Детские фантазии, — немного мрачнеет мужчина.
И больше до самой комнаты мы не разговариваем.
Новое жилье мне нравится гораздо больше. Не скажу, что оно прям кардинально отличается от прошлой каморки, но все же выглядит уютнее и богаче.
Кровать широкая, под бархатным балдахином, огромный камин, шкура на полу, сундуки и лавки у стен… Эти покои мне кажутся смутно знакомыми и какими-то родными. На глазах внезапно выступают слезы.
— Думаю, леди Летрис была бы довольна, если б ты их заняла, — говорит лорд Каор, укладывая меня на кровать.
И только тогда я понимаю, что тут раньше жила мама Кассии.
Сглатываю комок в горле и едва заметно киваю.
— А лорд Торнет был бы не против, если б я занял его комнаты, — внезапно ошарашивает меня заявлением опекун. — Отдыхай, Касси, — он легонько целует меня в лоб и уходит.
Ошарашено распахиваю глаза. Моя усталость, словно по волшебству, бесследно исчезает.
Он занял папины покои. Папины! Те, которые смежные с моими!
Глава 7
Сердце взволновано подпрыгивает куда-то к горлу, и стучит, как сумасшедшее в яремной ямке.
Меня откровенно пугает этот мужчина. Я не понимаю его мотивов, зато очень хорошо вижу мужское желание. Только… Только он мне в отцы годится…
Для Кати, бесспорно, его возраст вполне приемлем, но Кассии, насколько я поняла, всего восемнадцать. Совсем еще ребенок. Подросток. Лет на шесть старше Жорика… Зачем она понадобилась этому лорду? Неземная любовь? Ох, увольте. Была б такая любовь, позволил бы ей он умереть? Нет… Уверена, собака тут порылась в совершенно другом месте…
За своими суетливыми мыслями и не замечаю, как постепенно ныряю в сон. И уже сквозь дрему слышу, как в комнате хлопочет Бэли, раскладывая какие-то вещи по сундукам.
Затем служанка подходит ко мне, аккуратно снимает плащ, обувь и расшнуровывает завязки, ослабляя корсаж, затем укрывает теплым одеялом. И я уже окончательно погружаюсь в мир грез.
Что это не простой сон, понимаю сразу. Сознание Кассии стремится поделиться со мной всевозможными воспоминаниями. И я буквально через силу заставляю себя расслабиться и отпустить на волю мысли.
Постепенно помещение предо мной приобретает форму. Я уже могу различить темный секретер, массивный стол с множеством ящиков, мужчину сидящего за ним, и расположившегося напротив лорда Каора. Этот мужчина мой отец. Еще здоров и полон сил. В его густой черной бороде нет ни одного седого волоска, а широкие плечи держатся прямо и уверенно.
— Хорошие у тебя девочки, Торнед, — расслабленно откидывается на спинку кресла мой опекун и с наслаждением прихлебывает что-то из невысокого граненого стакана, на треть наполненного странным золотистым напитком.
— Хорошие, — поддакивает ему отец, вертя в руках точно такой же стакан. Блики солнечного света играют в глубине янтарной жидкости, заставляют ее переливаться всеми оттенками желтого. — Все в Летрис пошли. Красавицы.
Лорд Каор зло поджимает губы, уткнувшись взглядом в свой напиток, но отец этого не замечает. Он встает из-за стола, подходит к окну и там замирает, даже забыв про свой стакан. Опекуну ничего не остается, как последовать за ним.
Я знаю, что они видят.
Сегодня мама решила устроить нам всем пикник и попросила слуг собрать корзину и пледы и вынести во двор. После затяжной непогоды впервые день настолько по-летнему жаркий и сухой. Как не насладится подобной погодой?
Одна я закапризничала и отказалась идти веселиться без папы. Уговоры не помогли. Я сбежала и спряталась у отца в кабинете, в надежде, что упрошу его пойти с нами, как только он появится здесь. А перед этим пошутить, внезапно выскочив из недр старой тумбы, которая стоит пустующей в углу. Наконец мама уговорила отца заменить это, как она выразилась, «убожество» на более практичный и новый вариант, еще и с магической защитой. Все внутреннее наполнения шкафчика уже переложили в новый, а этот пока не вынесли, лишь отодвинули вглубь кабинета, чтоб не мешал.
К моему глубокому удивлению, папа в кабинет пришел с гостем. И теперь вот мне приходится сидеть тихо, как мышка, и наблюдать за мужчинами, подглядывая в узкую щелку слегка приоткрытой дверцы.
— Поразительное сходство, — бормочет лорд Каор, не отрывая взгляд от окна.
Из сада в широко распахнутые створки четко слышится, как младшая сестра Оэни, повторяет за мамой слова, разучивая милую песенку о бедной пастушке, которая растеряла всех своих овечек. Я тоже знаю эту песенку. Она моя любимая…
— Да, Оэни вылитая Летрис. Но если б ты увидел Кассию! — усмехается папа. — Вот уж кто, как две капли воды…
В комнате повисает тишина. Какая-то странная, напряженная, густая, как туман.
— Торнед, — помолчав, начинает Каор. — У меня тут идея возникла. Выдай за меня свою старшую. Кассию. Ты же знаешь, я богат. Магический потенциал у меня вполне хорош, а значит, инициация пройдет безболезненно и легко. Твои внуки не будут знать нужды и родятся одаренными.
— Подожди Эзерт, — качает папа головой. — Мы только заключили сделку об опекунстве. Пока хватит и ее. Не торопи меня, — отвечает отец. Он колеблется, я чувствую. Что-то мешает папе ответить согласием. — Я помню, что ты был влюблен в Лети… — осторожно продолжает он, словно опасается затрагивать подобную тему. — Не повлияет ли это на твои чувства к моей девочке?
— Лети в прошлом, друг, — мягко
