столу, взяла книжку, повертела ее в руках.
Потом тряхнула каждый учебник, перевернула портфель. Денег не было.
— Я об этом ничего не знала, — сказала она растерянно.
«Вот, кажется, все и становится на свои места. Значит, дело в деньгах, — гася в себе следовательские эмоции, подумал Владимир. — Что ж, от этой печки и будем плясать».
— Ну, да. Ну, конечно... — Черноглазая молоденькая девушка, кассир сберкассы, нахмурила красивые бровки и что-то припомнила, взглянув на фотографию. — Приходил такой — белобрысый, с родинкой на щеке. Я его еще заставила расписаться второй раз. Вот здесь на расходном листочке. Сумму-то он брал большую, а первоначальная подпись с этой не сходилась. Я и попросила расписаться еще раз. Что-нибудь случилось, товарищ лейтенант? Не тому выдала?
— Нет, ничего, — солгал он: не будешь же прямо здесь, при посторонних, пускаться в объяснения. — А каких-нибудь людей не заметили с этим парнем?
— Кажется, нет...
— Кажется или точно?
— Точно, не было. В тот день сдавали облигации. И в основном были пожилые люди. Других бы заметила.
— Спасибо за информацию.
Кто же мог видеть полученные Сергеем деньги?.. И зачем он их снял? В том, что именно деньги стали основной причиной гибели парня, Тимофеев уже не сомневался. Но уверенность еще не доказательство. «Доказательства, товарищ Тимофеев, вам предстоит еще добыть», — сказал он себе.
Марат Давлятович внимательно выслушал лейтенанта Тимофеева, поблагодарил за ценные сведения о сберкнижке. Да, это, несомненно, твердая отправная точка для поиска, согласился с лейтенантом Ахунов.
Круг вырисовывался предельно ясно: отец-выпивоха, два школьных приятеля, тренер... Правда, у всех твердое алиби. И ни пятнышка подозрения... За пределами этого круга дышала пустота.
— Нутром чую, искать надо только в этом кругу, — заключил Марат Давлятович. — Кто-то кого-то укрывает. Надо немного переждать. Потом будем прокручивать ситуацию заново. Зло все равно должно выплыть. Не в этом, так в другом, — сказал и предложил Владимиру: — Вот что, отдохните-ка два дня, соберитесь с духом, а потом опять за работу... Везения!
«Неужели даже отдыхать нужно везение? — усмехнулся про себя Тимофеев. — Что ж, сам выбрал такую работу. Судьба...»
Наконец-то выдалась свободная минута. Не минута, а целых двое суток! И вечером Владимир позвонил Светлане.
На длинные гудки никто не подошел к телефону. Никого нет дома? Или не пришла с работы?.. Пришлось положить трубку на рычаг. И сразу какая-то пустота образовалась в комнате. Владимир прилег на кушетку, откинулся на подушку. В такие минуты он привык обращаться к своей записной книжке. Прикидывал, что нужно сделать срочно, что не сделано... А еще в записной книжке были странички, где он вел своеобразный словарик из лексикона блатного мира. Вот уж поистине, с кем поведешься — от того и наберешься. Что поделаешь, и это нужно в его работе...
Как и все словари, этот список был составлен по алфавиту:
Абиссинский налог — дача взятки. (Владимир усмехнулся: «Остроумно».)
Автомат — авторучка.
Афиша — полное лицо.
Бантики-хвостики — водка с закуской.
Божья травка — наркотики...
Так, это слова на «А», на «Б» и дальше. Есть презабавные выражения, например, «дядя Володя» — сторублевая купюра; или «медведь» — несгораемый шкаф; или «редиска» — двуличный человек... Да, богат, воистину богат наш великий и могучий... Владимир усмехнулся: бедный Даль, такое ему вряд ли снилось. И это лишь малая часть того, что есть в лексиконе блатных рецидивистов. А впрочем, в каждом веке — свое...
Неожиданно и как-то уж очень несмело тренькнул телефонный звонок. Тимофеев отложил записную книжку, подхватил трубку.
— Слушаю...
На том конце провода послышалось взволнованное дыхание. И он понял, скорее почувствовал, кто это...
— Володя, ты мне десять минут назад не звонил? — спросила Светлана.
— Звонил. Почему трубку не взяла?
— А я решила загадать.
— И что? Сбылось?..
— Сбылось, сбылось, дорогой, ты позвонил!
Хорошее все-таки свойство человека — быстро забывать обиды. Тем более мелкие.
— А вот сегодня можно было бы и сходить в театр, — сказал Владимир.
— Милый, так билетов — тю-тю. Заранее нужно было, — в голосе отчетливо прозвучало сожаление.
— Ничего страшного. Можно посидеть в кафе, поесть мороженого.
— И когда?
— Прямо сейчас...
— Правда? Ой, как здорово!..
Тут же условились о встрече. Кафе-мороженое находилось в самом центре города в небольшом скверике под столетними платанами. На небольшом бетонном пятачке прямо под открытым небом были расставлены крохотные столики на две-три персоны. Из стеклянного лотка через усилитель лилась нежная мелодия. Вокруг то и дело фланировали влюбленные парочки, гуляли молодые папы и мамы с детьми.
Уютное местечко. Можно спокойно поговорить, помечтать о будущем... Владимир обычно молчал о своей работе. И беседы предпочитал вести отвлеченные. А сегодня как-то неожиданно для себя упрекнул близкого сердцу человека:
— Света, неужели тебе нравится эта работа в магазине?
— А почему бы и нет? Я люблю свою работу, — сказала Светлана удивленно.
— И что же в ней хорошего? — напористо продолжал Тимофеев.
— Люди, например... Красивые вещи...
— Нет, это несерьезно звучит в твоих устах.
— Почему?
— Света, я знаю, ты ведь любишь книги, театр... А еще детей... Ну какое все это имеет отношение к твоей комиссионке?
— Что ж, возможно, ты и прав, — задумчиво проговорила Светлана, и неожиданно густой румянец залил ее щеки.
— Поэтому я считаю, что летом ты обязательно должна поступать в пединститут. На вечернее отделение.
— Вот уж не думала, что тебя заботит и это.
— И это тоже... — Владимир не договорил. В сгущающихся сумерках к столику подошел тучный мужчина, вежливо попросил:
— Огонька не найдется, молодой человек?
«Не курю», — хотел ответить Тимофеев, но не произнес ни слова, потому что взгляды его и мужчины встретились.
— А, это вы, товарищ лейтенант, — как-то суетливо, и одновременно стараясь придать себе солидность, улыбнулся мужчина. — Отдыхаете?
— Отдыхаю.
Владимир сразу же узнал в незнакомце Натана Владимировича. А тот как-то подозрительно покосился на Светлану и заторопился уйти.
— Счастливого отдыха, — пожелал он на прощание. — В вашей опасной работе это так необходимо... — сказано было вроде от души, но Тимофеев явственно ощутил в словах тренера неприятный, глубоко запрятанный намек.
— Какой скользкий тип, — прошептала Светлана. — Откуда ты его знаешь?
— Так, случайно познакомились на стадионе...
— Он часто
