Книга Проводник - Алексей Михайлов

Проснулся я, как это обычно бывает после пьянки, внезапно. Как будто бы вынырнул из купели. У нас дома из мусорного бака купель была сделана. В землю ее вкопали и перед баней воду туда заливали ледянющую. Я люблю из парилки в купель занырнуть, ну или в прорубь, если зимой. Весь воздух выпустить из легких и тихо-тихо опуститься до самого дна. И на долю секунды отключиться от всего этого. А потом раз, и из последних сил, превозмогая боль в груди, сквозь красные круги в глазах, выпрыгнуть из воды. Чтоб прочувствовать суету. Только что ты был почти на том свете и тут снова в этом бренном мире. И не до конца врубаешься, что к чему, и снова все чёткое и осязаемое. Только вот после бани ты выныриваешь обновленный, почти безгрешный. А тут…

Да еще вот голова трещит и как-то… как-то стыдно, что ли. Хорошо бы сегодня наступило вчера… Но это у меня всегда так… Короче, я решил опохмелиться. Не потому, что какой-то там пьяница. Нет. Меня вообще на второй день от алкоголя воротит. Я бы лучше похлебал бы чего-нибудь горяченького и поспал бы еще пару часиков. Только вот вспомнил про ночного гостя.

Конечно, я все правильно сделал. Пустил его переночевать, не нагрубил, не послал на три буквы. Молодец, одним словом. Только нечего привечать всяких там непонятных личностей. Тут не проходной двор. У меня теперь все-таки ответственность. А то, что он там с теткой знался, так это меня не касается. Я не тетка. У меня свой порядок!

В общем, решил я этого ночного гостя выставить. Только для этого надо как-то с похмельем разобраться. А то я под этим делом туплю. Да еще лень какая-то и слабость в теле. Все равно, что пьяный. Порой мне кажется, что я даже пьяный трезвее, чем в похмелье.

Но с этой бедой меня еще в армейке научил мой кореш бороться. Федором его звали. Дядя Федор. На полгода старше призывом. Из Пскова. Мы с ним как-то, уже когда я с Кавказа вернулся, перед самым его дембелем раздобыли где-то спирта ноль семь. Не помню уж и где, то ли в гараже, то ли в каптерке. Ну, ясное дело, разбавили его пополам и выпили. Как сейчас помню, в столовке после ужина салаги нам картошечку пожарили, пару банок тушенки подогрели. И мы с дежурным прямо в горячем цехе и засели. Ну и, ясное дело, с непривычки перебрали. Никакого криминала. Я спокойно до койки добрался и сразу же отрубился. А с утра голова просто готова была взорваться, выворачивает всего, а впереди весь день. Вот дядя Федор мне и говорит:

—Надо сейчас грамм 50 засандалить и всё, больше не пить. Тогда через полчасика будешь, как огурчик. Главное, не переборщить, а то в запой уйдешь.

Ну, мы с ним до столовой добрели. А там дежурный нам по пару капель и начислил. Ему, оказывается, Федя накануне велел оставить на опохмел. Опытный был. Погиб потом. Разбился на машине.

В общем, раз такое дело, деваться некуда. Достал я вчерашнюю самогонку, налил себе полстопки. Меня от запаха ее аж передернуло всего. Собрал волю в кулак, выпил залпом. Из чайника водичкой запил и побрел в душ. Федор, как всегда, не подвел. Из душа я уже как новенький выкатился. Настроение отличное. Выпить еще тянет, но помню — ни-ни! Заварил я себе чая из пакетика. Стою у окна, смотрю.

Сегодня небо залито каким-то молочным киселем и вроде бы как хмурится. У соседнего дома из-за этого видно только силуэт. Кажется, если я кину что-нибудь из окна, оно непременно застрянет в этом киселе или начнет медленно опускаться вниз, на землю. Я невольно взглянул вниз и очень отчетливо увидел куст смородины. Ну, думаю, грех в такое утро в чай листочек смородиновый не добавить. А заодно есть повод наведаться к приживальцу и расставить все точки над «i».

Выхожу я с чашкой в подъезд. А там все еще свет горит. Вот что я за человек такой? Так ведь и не выключил ночью. Сколько рубликов впустую нагорело? А с другой стороны, в потемках что ли ночью наверх карабкаться? Пьяному? Чувствую, разорюсь на счетах за коммунальные услуги, как пить дать!

В общем, спускаюсь вниз, смотрю, а дверь в подвал слегка приоткрыта. Ну, думаю, выходил, наверное, до ветра. И, кстати, раз дверь открыта, есть еще один повод зайти, убедиться, все ли в порядке. Заглядываю за дверь, а там темно. Хоть глаз коли. А включать свет как-то неудобно. Все-таки спит человек.

В такой ситуации единственное, что мне пришло в голову, так это попытаться его разбудить. Как бы между делом. Я пару раз кашлянул и звонко отпер входную дверь, а, когда вышел на улицу, основательно так ей прихлопнул. Должен услышать!

А на улице, несмотря на то, что хмурь, тепло. Во дворе никого нет. Сказочно тихо. Даже автомобильный гул остался где-то вдалеке — за пеленой этого белого киселя. Роса лежит. И смородина такая четкая, темно-зеленая с крепкими большими листьями. Как будто в какую-то сказку попал. Или нет — в фэнтезийный фильм. Я даже про постояльца забыл. Как сомнамбула добрел до куста, сорвал лист и бросил его в чай. Меня сразу же окружил невероятный сладкий аромат. Я его с детства люблю, когда мы в чужих огородах через забор смородину и крыжовник рвали. Хотя своего полно было, но чужие ягоды, как всем известно, вкуснее и больше.

Это-то и вернуло меня обратно в реальность. Да и чай сразу как-то преобразился. Не люблю я эти пакетики, вкуса нет, а если со всякими добавками, так вообще хоть беги — какая-то приторность химическая. Стою, пью. Зря я заварку не заварил. Думаю, неплохо бы здесь скамеечку смастерить. И столик. Обязательно сделаю. Стоя пить неудобно.