но ничего уже не надо. Я избран в партячейке Наркомпроса. Были некоторые трудности с моим социальном положении, но, как вы правильно сказали, одна ваша рекомендация сняла все вопросы. Я там себя как представитель высшей власти почувствовал.
Сказал и осекся. А вдруг И.В. Сталину не понравится. Он ведь когда добрый, когда расслабленный, но все равно хозяин тайги – медведь и может тебя в любой момент разорвать, несмотря на все твои заслуги перед страной и перед ним лично. Вторым А.А. Кузнецовым он быть, в общем-то, никак не хочет!
Но Вождь не изменил своего доброго настроения перед собеседниками. Лишь хекнул от удивления, сказав:
Ячейка Наркомпросса, да ведь там такие пауки были! Одна Надежда чего стоила…
Он осекся, бросил испытывающий взгляд на Сергея, спросил:
- Ну и сколько было против вас при голосовании?
По-видимому, Хозяин что-то вспомнил нехорошее о внутрипартийной борьбы в 1930-х и даже в 1920-е годы. На фиг, на фиг, попаданца тогда еще не было, и даже великий князь никак к этому не привязывался! Поспешил отчитаться о событиях его выборов:
- После ознакомления с вашей рекомендацией ни одного, товарищ Сталин!
- Гм! - по лицу Сталина проявилась легкая тень. Он глубоко затянулся дымом, настраиваясь на добрые чувства. Лишь спросил удивленно:
- Что, даже Надежда проголосовала за тебя?
Попаданец, наконец, вспомнил, что в 1930-е годы вдова В.И. Ленина Н.К. Крупская работала в системе Наркомпросса. Следовательно, входила и в эту же партийную систему. Наверняка была и в этой партячейке. Но он же не видел ее, к счастью или не к счастью!
Так и сказал Вождю, не желая задевать женщину:
- Товарищ Сталин, Крупской на этом заседании ячейки совсем не было, я во всяком случае ее не видел.
- Товарищ Сталин, - вмешалась в их разговор Алена, - я там слышала между делом, что Надежда Константиновна в эти дни серьезно болеет и на все оргмероприятия, в том числе на такие заседания партячейки, приходить не может.
- М-м-м! - промычал что-то невнятное И.В. Сталин и махнул рукой, словно отсекая все предыдущее. Лишь спросил: - вы ведь, товарищ Романов, пока избраны на кандидатский срок, как все?
- Так точно, товарищ Сталин! - отчитался Сергей, - на днях перед поездкой во Францию схожу в партячейку за кандидатской книжечкой.
- Еще и эта поездка! - вспомнил Хозяин и решительно сказал, как отрубил: - есть мнение, что в виде исключения вы, товарищ Романов, не обязаны проходить кандидатский срок. Сразу можете стать коммунистом без кандидатского срока. Секретариат ЦК это запротоколирует в своих бумагах. Товарищи возражают? - спросил он встрепенувшуюся зачем-то Алену.
- Нет, разумеется, товарищ Сталин, - смутилась она, - просто секретариат ЦК и Сергей… не много ли? Ведь он простой кандидат в члены партии.
Вождь проницательно и даже сердито посмотрел на нее:
- Если и будет не простой кандидат в члены ВКП (б), то это такой случай. Вы, товарищ Кормилицына, а ныне Романова, немного тут не понимаете. Великий князь в большевистскую партию. Вас еще не мутит, товарищ Романов? – спросил Вождь откровенно лукаво.
Современник ХХ века Сергей Александрович может бы и не понял. А вот попаданец Сергей Логинович с его религиозно-циничными взглядами это ощутил.
- Нет, товарищ Сталин, - улыбнулся он спокойно, - я ведь с детства ношу намоленный крестик. Кроме того, всю жизнь живу в СССР и родился в нем. Большевистская идеология мне родная!
- Хорошо, товарищ Романов, - серьезно произнес Вождь, - на счет нечистой силы в Храме Господнем я, понятно дело, просто пошутил. А вот политическую подоплеку вступления великого князя в ВКП (б), теперь вы, товарищ Романова, недооценили. Да многие белоэмигранты просто лопнут от злости, когда узнают, что не просто великий князь, а один из вероятных претендентов на императорский трон стал коммунистом. Поэтому в поездке вы обязаны быть обязательно вооружены, а вы, товарищ Романова, поскольку служите в НКВД, еще и в первую очередь должны быть не секретарем, а телохранителем. Понятно, товарищи?
Вождь уже не лукавил и не смеялся, серьезно-хмуро смотрел на них, сосредоточенно куря.
«Не дай бог попытается пошутить», - холодея, подумал попаданец и не заметно подвинул ногу жены, мол, будь сосредоточена, не глупи!
Алена в ответ подвинула свою ногу и даже открыто покосилась на мужа – дурак что ли, я контролирую свои чувства!
Сергей Александрович поморщился в душе. Контролирует ли она свои эмоции или нет, это неизвестно, а вот И.В. Сталину она их подставила. Зачем, спрашивается, стала подставлять лицо на всеобщее представление? Ноги еще Хозяин может бы и не увидел, а вот красивенькое личико женщины и его эмоции он, как мужчина, узнает обязательно. Вот балда!
К счастью для семейной пары, И.В. Сталин, хотя я почувствовал их невербальный разговор, но отреагировал как-то «по-доброму» что ли. Он поинтересовался у Алены:
- А вы, товарищ Романова, насколько я помню еще от пошляка Ежова, в НКВД служите сержантом госбезопасности?
- Да, товарищ Сталин, - пискнула Алена, недовольная собою. Ведь все было хорошо, а потом в несколько минут так прокололась! И муж недоволен и товарищ Сталин как-то оценивающе смотрит.
- Не беспокойтесь, товарищ Романова, - пожалел ее Хозяин, - все будет нормально. Я просто вот думаю, у вас так много обязанностей – секретарь, охранница, жена…
- Ничего, я не устаю, - прервала его Алена, еще не понимая, что она делает. Потом до нее дошло, чир реа прервала самого Вождя и она только вздохнула отчаянно: - э-эх!
Мужчины вслед за ней вздохнули, не понимая, то ли она такая отчаянная, то ли просто глупая.
Потом И.В. Сталин продолжил, правда, говорил он уже с более управляемым великим князем:
- Есть мнение, товарищ Романов, представить вашу жену к одному из следующих званий – лейтенант госбезопасности. Как ваше мнение?
Из воспоминаний некоторых современников, тех, кто сумел дожить до смерти Вождя, так он говорил, когда уже полностью был уверен. То есть, если вы обязательно хотите рассориться с ним, то не соглашайтесь. Если же в голове осталась хоть капелька благоразумия, то, конечно соглашайтесь. Ведь вопреки слов И.В. Сталина, он совсем не ожидает вашего мнения. Это была всего лишь вежливая форма властной директивы.
Поэтому Сергей Александрович, еще раз прижав ногу жене в приказе глухо молчать, пока их не отправили подальше. Сам же
