сильной волей. Блекманов ждали перемены и обогащение, так как война увеличивала спрос на сталь для производства оружия и паровых машин для местных железнодорожных линий. В 1916 году компания Orenstein & Koppel выпустила локомотив «Лотте», названный в честь Шарлотты и предназначавшийся для узкоколейки, обслуживавшей заводы Мюрццушлага и Хёнигсберга[35].
В ноябре 1918 года война закончилась. Канцлер Карл Реннер заявил в австрийском парламенте, что Австро-Венгерская империя повержена, испытывает национальное унижение и обречена на экономический крах, избежать которого, как и закабаления иностранными капиталистами, позволил бы союз с Германий[36]. Заключенный вместо этого в сентябре 1919-го в Сен-Жермен-ан-Ле договор наложил на Австрию обязательство сохранять независимость в постоянных границах. Больцано и Южный Тироль перешли к Италии, немецкие Судеты стали частью Чехословакии, значительные части Штирии и Каринтии влились в Югославию. Мюрццушлаг очутился на восточной оконечности крохотной Австрии по соседству с новообразованным королевством словенцев и хорватов[37].
Несмотря на политический хаос, повседневная жизнь не прекращалась. На тринадцатилетие тетя Августа подарила Шарлотте тетрадь, получившую имя Stammbuch, «Племенная книга». Девочка стала записывать события каждого дня и на всю жизнь сохранила эту книжицу; кроме дневниковых записей, на ее страницах появлялись тексты песенок, рисунки, воспоминания о членах семьи и друзьях; так создавалась картина зажиточной жизни, проходившей между большой семейной квартирой на Бельведерегассе в Вене, домом в Мюрццушлаге и каникулами в Европе. Один из друзей семьи, известный рентгенолог, нарисовал тушью в дневнике девушки обертку ее любимого швейцарского молочного шоколада Gala Peter[38]. Поклонник-англичанин оставил строчку поэта Роберта Браунинга: «All’s love, yet all’s law» (Все — любовь, но все — закон (англ.) — ред.)[39]. Один воздыхатель изобразил ее в ярко-желтом платье с темно-красным букетом в руках, другой звал в путешествие на поезде.
В целом у дочери владельца сталелитейного завода было беззаботное, благополучное детство со строгими, но справедливыми родителями. Сначала ее воспитанием занимался частный наставник дома, его сменила маленькая реальная гимназия в Вене, потом католическая реальная гимназия на Виднер Хауптштрассе. Скромная, но общительная Шарлотта была верным и преданным другом, поэтому многие ее знакомства продлились с ранних лет до самого конца жизни.
Она была близка с дедом по материнской линии Августом фон Шейндлером, классическим филологом и инспектором школ, автором учебников латыни, переводившим на немецкий «Илиаду» и «Одиссею» Гомера и любившим гулять с внучкой по садам Бельведера[40]. «Да, этот высокий старик, уже вышедший на пенсию, гордо вышагивал, слегка сутулясь и заложив руки за спину, под руку с моей бабушкой… пунктуальный, как часы», — вспоминала она много лет спустя[41]. Эти сады стали потом ее излюбленным местом встреч с молодыми людьми.
В 17 лет Шарлотта переехала в Вену к тете Августе: родители надеялись, что классическая певица поможет дочери изжить бунтарство. Тогда же она стала делать ежедневные дневниковые записи и сохранила эту привычку на четверть века, начав 1 января 1925 года с описания встречи Нового года с родителями. Она отзывалась о школьной жизни, обедах, занятиях английским, посещениях парикмахерской, игре на фортепьяно, оперных концертах, поездках по живописным окрестностям с подружками Верой и Пусси, каникулах в Целль-ам-Зее, занятиях спортом — теннисных матчах, восхождениях в горы. Благодаря своему богатству Шарлотта оказалась одной из первых женщин Мюрццушлага, севших за руль автомобиля.
В сентябре 1925 года она отправилась в Англию с родителями и с братом Хайни. Однообразие «невероятно скучной поездки» через всю Европу скрашивал мимолетный флирт. «Переглядывалась с привлекательным евреем» — этим была отмечена поездка на поезде из Нюрнберга во Франкфурт[42]. Родители поместили ее в школу-интернат для девушек Гренвилл-Хаус в Истбурне[43]. Целый учебный год она провела в шестом классе, совершенствуя свой английский под надзором директрисы миссис Иды Фоли, сестры Артура Конан Дойла — «отца» Шерлока Холмса[44]. Фидо, как называла Шарлотта наставницу, стала ее подругой.
В Гренвилл-Хаус Шарлотта играла в хоккей на траве и стала умелой наездницей. В письмах домой она описывала службы в местной католической церкви, уроки красноречия и посещения театра, выделив «Юлия Цезаря» («недурно, но Брут не впечатлил») и «Венецианского купца» («захватывающе»). Она пристрастилась к опере, особенно полюбив Вагнера и Чайковского, оценила поэзию Руперта Брука и Уильяма Вордсворта. Уроки фотографии усилили ее интерес к художественным галереям и к живописи, поэтому большую часть рождественских каникул она провела в Лондоне, где посещала музеи: Национальную портретную галерею («чудесно»), «Тейт» («сказочно»), Национальную галерею («не могла наглядеться»). В Британском музее она пришла в восхищение от библиотеки на первом этаже.
Шарлотта была чрезвычайно общительной, обожала разглядывать людей («пила чай на Стрэнде, видела сказочного мужчину») и бродить по улицам («чудесно»). Она выискивала подходящие парикмахерские[45], посещала балы (маскарады и прочие), ходила в кино, в театр и в оперу («Кавалер розы», «Кармен», «Летучий голландец», «Тристан и Изольда» — все за один месяц). Весной 1926 года она каталась на автомобиле по югу Англии вдвоем с подругой Лизлоттой Лоренц без мужского сопровождения. Зная, что родители такому варианту воспротивятся, она не спрашивала их разрешения. «Я была ужасной дочерью», — признавалась она. Маршрут включал Дорчестер, Эксетер и Тотнес, затем Корнуолл — и назад через Оксфорд. Намечалось второе путешествие, в Париж, но оно отменилось из-за Всеобщей стачки[46].
В «Племенной книге» появлялось множество имен английских подруг: Синтия Коттрел, Джойс Смит, Бетт Кларк, Рут Беннет. Были и подруги-немки, в том числе Мицци Гетройер, чье имя я нашел в списке тех, кто спустя два десятилетия погиб в концентрационном лагере Штуттгоф в Польше[47].
В конце июля пребывание в Англии подошло к финалу. После прощального обеда с Фидо Шарлотта отплыла в Данию. Стоя на палубе в расстроенных чувствах, она прощалась с огнями «ненаглядной Англии». «Я была близка к слезам, — записала она, — но все же не заплакала»[48].
Осенью Шарлотта вернулась в венскую семейную квартиру на Бельведерегассе и поступила в Wiener Frauenakademie und Schule für freie und angewandte Kunst (Венскую женскую академию и училище свободного и прикладного искусства) на Зигельгассе в Третьем округе[49]. Вместе с тремястами соученицами она посещала уроки рисования и дизайна, которые вели именитые художники, по большей части мужчины. Благодаря дизайнеру Йозефу Хоффману из «Венских мастерских» у нее развился художественный вкус[50].
За пределами училища она много общалась, гуляла по Вене с дедушкой Августом, посещала концерты Венской филармонии, ездила на праздники в Мюрццушлаг, каталась на лыжах и совершала восхождения
