дурак же!
— Норлинг меня не убьет.
— А-а-а… — дошло до меня. — Конечно! Ты выдашь ему меня и скажешь, что это я тебя околдовала, да? Умно. Вы останетесь целыми, невредимыми и свободными.
— Тебя он тоже не убьет. Потому что к тому времени ты будешь носить под сердцем его преемника…
Преемник?
Я ясно представила себе, как день за днем все эти сосланные на Синлар солдаты сходили тут с ума. Это же надо было придумать такой безрассудный план!
Но вместо того чтобы выяснить, каким боком я вообще могу забеременеть будущим королем здешней тайги, я вспомнила о Шрайке.
— Осмелюсь тебя огорчить, затейник ты хитроумный, но меня это… отнекромантили. Мое пребывание в вашем сказочном Заане временно. Вот.
Ранстор нахмурился. Его глаза, в которых до этого момента отражались звезды, вмиг потухли. Он вовсе не побрезговал мной, не оттолкнул, не выругал. Просто замер, переваривая неожиданную новость.
— Не ошибся, — сказал он самому себе. Только без победного ликования. — Когда я был ребенком, няня тайно нашептывала мне старые легенды о параллельных мирах. В одном во главе угла была наука, в другом — духовенство, в нашем — магия. Нам, новому поколению, запрещалось в нее верить. Культ Шрайка был разоблачен, его последователи считались шарлатанами, обманщиками, позже — убийцами. Но няня свято верила, что однажды магия пробудится. Рано или поздно Шрайк вернется.
— Твоя няня была с вами в бою в тот день, когда вы оккупировали деревню кошатников? Наверное, это она тормознула тебя…
— Ее казнили, когда мне было тринадцать, — ответил Ранстор, не выпуская меня из своих объятий.
— Капец, — прошептала я в шоке. — А твои родители? Почему они не помешали?
— Я их не помню. Мама умерла вскоре после родов. Отдала свою жизнь, чтобы жил я. А отец куда-то сбежал со своей любовницей.
— Да уж, у вас тут не соскучишься. Соболезную.
— Там, откуда ты, такого не бывает?
Я тяжело вздохнула, совсем обмякнув в крепких горячих объятиях.
— Ну как сказать… Всякое бывает. У некоторых моих ровесниц уже дети в школу пошли, другие по три раза замужем побывали, даже две младшие сестры обзавелись семьями. Мне же пока не посчастливилось встретить того самого, который не сбежит с любовницей. Зато я сходила на свидание с торчком, и вот я здесь. Ни жива, ни мертва, ни женщина, ни кошка, ни рыба, ни мясо. Чтоб Шрайк вискасом подавился! — Я закатила глаза, надеясь, что это котобожество все слышит и видит. — Раз уж у нас откровенный разговор, то выслушай и мою историю. Это он отправил меня сюда. Воскресил, заключил со мной сделку на выгодных исключительно для него условиях и наградил замурчательными ушами, из-за которых я скоро оглохну. Он с чего-то решил, что иномирянка вытащит ваш Заан из глубокой задницы, в который вы все застряли.
Ранстор опять улыбнулся, соблазнительно изогнув одну бровь и подкосив этим жестом мои ноги. Аж в груди запекло.
— Ты явно не принцесса, — хрипнул он.
— Пф-ф-ф, — фыркнула я, как пенсионерка, услышавшая о поднятии пособия на три копейки. — В моем мире я даже в прислуги не гожусь. Моя мама парикмахер, отец — сварщик… — Заметила, что это Ранстору ни о чем не говорит, и перевела: — Мама людям волосы стрижет, а папа металл варит. Дырки латает, трубы спаивает… Что-то мне мое кошачье нутро подсказывает, что ты не поэтому уточнил.
— И какой он? Шрайк? — Его глаза снова заблестели. Я представила, как в детстве он с таким же любопытством слушал истории своей няни. Как бы Норлинг и его союзники ни пытались истребить всех последователей Шрайка, находились те, кто все еще в него верил.
— Обычный кошак, — буркнула я. — Ты вообще когда-нибудь видел живых кошек?
Ранстор слабо мотнул головой. Бедолага. Котят не видел. Помурчать у него на груди, что ли?
— Наверное, все ваши кошки сбежали в наш мир, потому что там их не просто любят, там им фактически поклоняются, — улыбнулась я.
— И вы живете в гармонии с такой мощной магией?
— Как говорят наши старушки: «Кошки лечат». Так что да, мы живем с ними в гармонии. У нас, конечно, их магия не проявляется в тех масштабах, что у вас. Скорее, рулит повсеместная магия идиотизма. Но очаровывать и подчинять они умеют.
— Мне жаль, что ты покинула свой мир так рано. В старости ты была бы счастлива. Тебя лечили бы кошки, а не алчные малообразованные лекари.
Так забавно было слышать столь смешные вещи от серьезного взрослого солдата. Я едва сдержала смех.
— Чем же Шрайк отплатит тебе за службу? — поинтересовался он, сметя с моего лица дурацкую улыбку.
— Моя душа освободится и отправится на покой, — грустно ответила я, опустив ресницы. Только в тот момент до меня окончательно дошло, что я больше не вернусь домой. И от тоски сжалось сердце.
— Тогда тем более ты должна зачать королевского преемника. Это дитя спасет тебя, сохранит твою жизнь.
— Но жива ли я?
Ранстор взял мои похолодевшие пальцы своими горячими, поднес их к моей груди и прошептал:
— Слышишь? Твое сердце бьется. Ты испытываешь голод, чувствуешь холод, страх. Ты живая, Октавия. И у тебя есть шанс прожить еще одну жизнь. Здесь. В Заане.
Я окинула темнеющее поле взглядом, прислушалась в пугающе долбящим о скалы волнам и поморщилась:
— Что-то как-то тут не очень.
Ранстор коротко хохотнул, поставил меня на ноги и поправил мои волнистые волосы.
— Все в твоих руках. Если Шрайк решил, что ты справишься, значит, так и будет. Ты вернешь людям веру в него, и войнам придет конец. Заан вновь расцветет. И тебе тут обязательно понравится.
— Я так-то оставлю тебя без работы, — подшутила я.
— Ничего. Я все равно сижу в тюрьме, — в ответ парировал он.
— Знаешь, красавчик, я бы, может, и рассмотрела твое предложение. Полюбопытствовала бы, симпатичный ли этот король Норлинг. Все-таки чтобы забеременеть, с ним надо переспать. Но меня интересует более важный вопрос. Как я вообще лягу под его величество?
— Король Норлинг уже не в том возрасте, чтобы заводить детей, — вдруг оповестил меня Ранстор. — Преемником-то может быть не только сын, но и внук, и правнук, — заговорщицки добавил он, заставляя шестеренки в моей голове крутиться.
