— Да, это — проблема: если самые изысканные — такие невыносимые, то насколько хуже должны быть остальные?
Мария кивнула. Этого она боялась больше всего, хотя и не высказывала своих опасений вслух.
— Но возможно, в этом есть и ваша вина. Может быть, вы оказываете такое влияние на окружающих, что в вашем присутствии нормальные здравомыслящие мужчины превращаются в заикающихся идиотов, — продолжала тень.
Мария фыркнула. Она не страдала самовлюбленностью, но при этом четко знала свои преимущества. Она получила превосходное воспитание, играла на фортепьяно, танцевала, вышивала. Кроме того, хорошо держалась в седле, говорила на французском, немного — на немецком и имела очень красивый почерк.
Но Мария была отнюдь не глупой и прекрасно понимала, что джентльменов в танцевальном зале не интересовали, к примеру, ее навыки в вышивании. То, что в ней привлекало этих людей, не имело к ней никакого отношения. Марии это было противно.
— В таком случае они еще глупее, чем я думаю. — Мария сложила руки на груди и вздернула подбородок. — Что это за мужчина, который превращается в несущего чушь болвана в присутствии молодой девушки?
— Таких больше, чем вы думаете, — пробормотал незнакомец.
— В таком случае они только себе хуже делают. Они смотрят на меня как на какую-то вещь, как на приз, который надо выиграть. А я не просто дочь своего отца, я вижу, что каждый из них думает, глядя на меня. «Какой выгодной парой она будет», — передразнила женихов Мария, понизив голос. О Господи, она доверилась абсолютно незнакомому человеку. Мать, если бы узнала это, была бы просто шокирована. Но Марии было все равно, хотя, наверное, она сказала достаточно для того, чтобы он понял, кто она такая.
— Какое это, должно быть, ужасное испытание — быть дочерью богатого и привилегированного человека. Тебя упорно добиваются, и ты никогда не знаешь истинной причины — почему? — Незнакомец в тени печально покачал головой. Или ей это показалось? Мария не знала, радоваться или огорчаться, что он все понимает. Но возможно, все молодые леди высшего общества страдают от этого. Может быть, у него есть сестра, которая одинока. Она посмотрела в его сторону из-под опущенных ресниц. Может быть, он даже женился на такой леди.
— В таких случаях может помочь только одно, — продолжал незнакомец.
— Правда? — В голосе Марии звучали удивление и надежда. — И что же это?
— Снимите свою обувь. Мария удивленно открыла рот.
— Каким образом это может помочь?
— Во-первых, вы почувствуете себя намного лучше; прохладный ветерок отлично освежает. Во-вторых, я уже сделал это и снял свои туфли, что является непростительно оскорбительным. И если я смогу убедить вас сделать то же самое, то не буду чувствовать себя таким виноватым.
Мария посмотрела вниз, хотя ничего не видела там.
— А зачем вы сняли свою обувь?
— Туфли жмут. — Он вздохнул. — Ужасно. Без них я чувствую себя намного лучше. Вы думаете, почему я прячусь здесь на балконе? Здесь… — И прежде чем Мария успела запротестовать, незнакомец обхватил ее за талию и поднял вверх.
— Ой, нет! — Она взвизгнула, когда он посадил ее на балюстраду. — Я упаду!
— Не упадете. Она достаточно широкая. — Мария услышана веселые нотки в его голосе и убрала руки с его плеч. Она даже не поняла, когда успела вцепиться в них. Он был прав: каменная балюстрада оказалась очень широкой, Мария была вне опасности.
— Ваши туфельки, мисс. — Мария ничего не успела сделать, как он взял ее за лодыжку, о Боже, и сбросил туфельку.
— Прекратите! — выдохнула она. — Не нужно!
— Поздно. Я уже сделал это. — Незнакомец отпустил ее ногу, пальцы скользнули по чулку. С такой же сознательной осторожностью он взял другую ногу, снял туфельку, и она упала на пол балкона. Мария промолчала. Было во всем этом что-то глубоко личное, но, в конце концов, это всего лишь ее туфли. Потом он отпустил ее ногу — и все. Послышались шуршание и приглушенный шлепок. Он опустился рядом с ней на балюстраду, и его голос доносился теперь слева. — Только не говорите мне, что уже не почувствовали облегчение.
Мария пошевелила пальцами, она до сих пор ощущала его прикосновение к своей лодыжке.
— Я лично чувствую себя намного комфортнее. — Незнакомец вздохнул с наслаждением.
— Так действительно приятнее, — призналась Мария и немного поерзала, устраиваясь поудобнее. Ветерок шелестел ее юбками, и она немного подтянула их вверх, открывая ветру лодыжки. Запрокинув голову, она с удивлением отметила, что ей действительно лучше — то ли от свежего ветра, то ли от того, что она поделилась своим разочарованием. — Хотя вряд ли от этого джентльмены станут вдруг интереснее.
На минуту стало тихо. Потом он заговорил:
— Вы видите яркую звезду, ближе к горизонту, слева от нас? Это — Венера, богиня любви и красоты. Но мы видим ее только потому, что луна скрылась. — Мария уловила тень его руки, взметнувшейся к небу. — Все эти звезды, многие из которых ярче и больше солнца, скрываются, когда выходит луна. И все-таки она не светит сама, это — свет, отраженный от солнца. Странно, правда, как этот отраженный свет может заглушать естественный блеск?
Мария криво улыбнулась, ее задела эта аналогия.
— Значит, судьбой мне назначено, никогда не быть видимой в отраженном свете отцовской славы.
— Но все же людей больше интригуют тайны звезд и Венеры, чем обычная луна. Несомненно, в эту ночь многие смотрят на эту звезду.
Мария бросила короткий взгляд в его сторону, но он больше ничего не сказал.
— Спасибо вам, — произнесла Мария. — Хорошо, что вы сказали об этом. Сегодня у меня было такое чувство, что меня затмили или, по крайней мере, что я утонула в чьем-то блеске. Большинство людей подумали бы, что я наслаждаюсь вниманием.
— Нет, я… — Незнакомец замолчал, и Мария услышала, что он спрыгнул с балюстрады. — Вас кто-то зовет. — Все нотки несерьезности исчезли из его голоса.
— Да? — Мария пыталась прислушаться, у нее вдруг заколотилось сердце. Незнакомец положил руки на ее талию. Сегодня вечером другие джентльмены во время танцев проделывали то же самое. Но это было не то, ведь сейчас они были одни в темноте.
— Позвольте, я помогу вам. — Мария робко положила ему руки на плечи, и незнакомец снял ее с балюстрады. На этот раз он сразу отпустил ее, отступив назад и растворившись в темноте. Мария на ощупь нашла свои туфли, обулась и услышала голос матери, который звучал все ближе и все тревожнее.
— Это моя мать, — прошептала Мария. К ней вернулось ощущение реальности. — Минутку. — Она поправила юбки и поспешно проскользнула за штору, плотно закрыв ее за спиной. — Да, мама?
Мать обернулась, нахмурившись.
— Господи, Мария, куда ты пропала? Твой партнер по танцам ждет тебя.
— Прости, мне нужно было подышать свежим воздухом. У меня немного разболелась голова.
