ещё сильнее, словно хотел достать лбом небо, – вам надо свернуть на Чернышев переулок, а там до дома графа и рукой подать, – он хитро сощурил глаза, – А по какому поводу-с вы изволите беспокоить столь почтенную публику в такой ранний час?
Незнакомец вздохнул, достал из саквояжа документы, и протянул ему, – я доктор, срочный вызов.
– Ох, простите, многоуважаемый доктор, – городовой вернул документы незнакомцу, – времена нынче неспокойные, приходится проявлять бдительность. Позвольте я провожу вас до дома графа.
Он засеменил вперёд маленькими шажками, и постоянно оглядывался назад, стараясь не упустить незнакомца из виду. Доктор же шёл следом, поглядывая на часы, он явно опаздывал. Полицейский махнул доктору рукой, указывая на белое здание, а сам засвистел в свисток, и побежал в сторону гостиного двора, крича на всю улицу:
– Проклятые мальчишки, я покажу вам, как хулиганить!
Перед доктором предстал дом графа, каменная белая громада, будто риф, покрытый морской пеной. Трёхэтажное здание ярко светилось изнутри, очевидно в доме никто не спал. Едва он успел подойти, как широкий граф, с солидным животом, самолично выскочил из дверей, одетый в соболиную шубу поверх сюртука, взял доктора за руки, и начал дружелюбно трясти. Своё немалое состояние он сколотил на производстве сахара.
– Здравствуйте, голубчик, я бы пригласил вас войти, отведать моего гостеприимства, но боюсь у нас мало времени, – он кашлянул и стал говорить тише, – пациент, а точнее пациентка пребывает во сне, и я не могу её разбудить. Фёдор, карету!
Тот час из дверей выскочил Фёдор, и побежал запрягать коней. Не прошло и десяти минут, как они сели, а кучер ловко вскочил на облучок и стегнул лошадей. Доктор был явно встревожен.
– Опишите, что произошло, возможно, у меня с собой нет подходящих лекарств, и её нужно будет отправить в больницу.
Граф всплеснул руками, – о нет, какая больница, голубчик, засмеют, – он наклонился ближе к его уху, – моя жена с меня три шкуры сдерёт, если узнает, что я вожусь с такими дамами. Надеюсь, вы понимаете всю серьёзность ситуации, доктор Ерохин. Мне рекомендовали вас, как лучшего специалиста.
Молодой человек кивнул. Оставшееся время они ехали молча, за исключением того, что граф постоянно подгонял кучера. Наконец экипаж остановился у доходного дома, и они вошли внутрь. На этаже горел свет, горничная сразу узнала хозяина и впустила их, помогла снять пальто. Богато украшенная квартира в несколько комнат блистала роскошью. Золотые канделябры и диковинные ткани из дальних земель окружали их, наполняя жильё особым уютом. В спальне, на кровати, не уступающей королевской, лежала девушка двадцати пяти лет. Русые волосы, восточные скулы создавали образ прекрасной царевны. Лицо её было неестественно бледным. Волосы волнами лежали на атласной подушке.
– Она спит уже второй день, мы не в силах её разбудить, – сказала прислуга, – перепробовали уже всё, даже хотели окатить её колодезной водой, но ямщик не позволил. Он потормошил Марью и сразу поехал докладывать вам.
– Спасибо дорогуша, а теперь иди, займись своими делами, доктор её осмотрит, – он кивнул ему, – приступайте.
Из кармана пиджака он извлёк очки, поставил саквояж на столешницу из итальянского кедра, открыл его, достал оттуда несколько пузырьков, и по очереди стал подносить к носу девушки. Комнату наполнил резкий запах нашатыря, но девушка даже не шелохнулась. Граф нагнулся и поднял клочок бумаги, выпавший из кармана доктора, сел в кресло, развернул и принялся читать:
«А может как раньше? Босиком по солнцу,
в мир, где мечты уносились вдаль.
Для меня ты таинственный остров,
только с тобой я могу летать» всегда ваша Н.
– Если бы это был простой испуг или обморок, то от этого она бы точно проснулась, а тут нет. Доктор уставился на графа, щёки его покраснели, – это…личное, – он протянул руку к бумажке. Граф заулыбался.
– Студентки-с, преподаю на кафедре. Каждый год одно и то же, как время сдавать экзамены, так стол завален такими вот записочками.
Он встал, подошёл к саквояжу, и достал оттуда стетоскоп. Долго слушал её, щупал шею, встал и в задумчивости помотал головой.
– Пульс есть, сердце в порядке, зрачки реагируют на свет, но пациент находится во сне, как будто летаргия.
Граф сидел напротив и курил. Он уже начинал терять терпение.
– Доктор, вы обрадуете старика хорошими новостями? Время раннее, но уверяю вас, у меня множество других дел на сегодня.
Граф был человеком праздным, о его банкетах в залах Елисеева знал весь Петербург. Можно было долго рассуждать о его любви к искусству и литературе, но охарактеризовать его можно было как: buvons, dansons et aimons (пить, танцевать и любить). Доктор же напротив, был человеком застенчивым, и даже немного скрытным.
– Понимаю вас, сейчас попробуем ещё это, – с этими словами он достал из своей необъятной сумки скальпель.
– Помилуйте, голубчик, неужели вы хотите резать столь удивительное создание, – граф затушил сигарету и встал с кресла.
– Что вы, сделаю только маленький надрез на запястье, попробуем пустить кровь. В средние века этот метод широко применялся.
– Вздор! У нас тут не средние века! – взревел граф, – перестаньте сейчас же, или я позову городового!
Доктор поспешно убрал инструмент в карман, и с недоумением взглянул на графа. Подошёл к девушке, и стал осматривать её с выражением глубокой задумчивости. Она так и лежала, не шевелясь, и тихонько дышала.
– Вы позволите? – обратился он к графу, стягивая с пациентки пуховое одеяло.
– Без сомнения, я вам доверяю, – граф усмехнулся.
Он стянул одеяло, обнажив хрупкие плечи и тонкие руки с длинными музыкальными пальцами. Девушка была в одной ночнушке.
– А что это такое у неё на пальце? – доктор поднял её левую руку, демонстрируя графу кольцо с огромным бриллиантом. Кольцо ничем не отличалось от остальных, если бы не огромный камень и гравировка в форме орла. Оно сияло прерывистым белым светом, как фонарь на столбе в снежную погоду.
– Ах, это, это подарок, редкая вещица, торговец запросил за неё целое состояние. Граф опять закурил, продолжая говорить негромко, как будто сам с собой, – проклятые торгаши, нигде от них спасу нет, ставят такие цены, как будто эта вещь стоит своих денег, – потом добавил уже громко, – Не успел как следует рассмотреть, а сразу подарил ей. Но не помню, чтобы продавец упоминал о том, что оно светится. Снимите, я хочу увидеть поближе.
Как только доктор снял кольцо с её пальца, девушка тут же открыла глаза и села, непонимающим взглядом оглядываясь по сторонам. А потом резко закрылась одеялом, прикрывая тело. Доктор держал кольцо в руках, оно перестало сиять, на шинке были надписи на неизвестном языке.
Граф
