в лечебной капсуле, зафиксировав все показания многочисленных датчиков. Наверно, не было в моем организме ни одного органа или косточки, которых бы хоть раз не восстановили полностью. Хорс однажды даже глаза мне выколол, чтобы проверить повлияет ли это на остроту зрения или нет.
Странно, что я не сошла с ума, после всего того, что вытворял этот садист. Я бы подозревала, что Хорс подливает мне успокоительное, но он был далек от такой сентиментальности. Справедливости ради, называть его садистом, теоретически было бы неправильно. Хорс не получал никакого удовольствия от моих криков и боли, что он мне причинял. Иногда мне казалось, что моим мучителем был бездушный робот, настолько точными были его движения, когда он орудовал скальпелем или другими инструментами, настолько безэмоциональным было его лицо в эти моменты. Азарт и восторг в его глазах загорался потом, при просмотре графиков, диаграмм, результатов анализов и данных, собранных датчиками его любимой капсулы. Да, эта сволочь, ни разу не обезболила меня, но не для своего удовольствия, а ради чистоты эксперимента, как он мне однажды сказал, чтоб ему в аду вечность гореть, твари красноглазой.
Человек раб привычки, вот и привыкла, а может быть устала и смирилась. Я больше не ощущала это тело своим, после стольких восстанавливающих процедур. Наверно, Хорс заразил меня своим сумасшествием, и я переняла его точку зрения на себя. Взрастила и угнездила ее в своем мозгу, и теперь я просто тело, живой кусок мяса, без чувств, без эмоций, без души. Разумная лабораторная крыса. Но крыса, которая все еще очень хочет жить. А еще крыса может кусаться. Больно. Даже до крови. Сама один раз испытала.
7 глава
Перелом наступил, когда мой хозяин понял, что его подопытная на редкость живучая тварь и сдыхать в ближайшее время не торопится. Азарт исследователя толкал его все дальше за черту. Эксперименты усложнились, и мне требовалось все больше и больше времени на восстановление. Тогда хозяину пришла в голову светлая мысль, чем заполнить это бесполезное время. Как истинный исследователь, он искал любую возможность улучшить свое творение. А что свободно и ничем не занято во время восстановления тела? Правильно, мозги.
Считая меня существом самого низкого сорта, Хорс и подумать не мог, что все те учебные программы, языки и обширные знания в самых разных областях, утрясутся в моей голове и прочно закрепятся там. Конечно, половина этого массива информации без практики не имела смысла. Но он и не догадывался, какую бомбу замедленного действия подкладывает под себя, когда решил поиграть с моим мозгом. Схема была проста. Пока я лежу, восстанавливаясь в капсуле, установленный мнемокристалл записывается в нужную часть мозга. Хорс почти не проверял, усвоила я эти знания или нет. Главное для него было отработать процедуру и собрать показания для отчета. Ведь тупая триса просто не способна к усиленной мозговой деятельности.
А мне это дало надежду. Надежду на то, что, благодаря его ошибке, я смогу, наконец, вырваться из этого ада и начать новую жизнь.
План зрел постепенно. Благодаря отрывкам разговоров, подсмотренным записям в личной переписке хозяина, анализу его привычек и наблюдению за жизнью на станции, я по кусочкам, пазл за пазлом, собирала свой путь к свободе. Толчок дало появление среди пленников раянки. Ее будут искать. Нет, ее найдут. Точно. Я в этом уверена. Рано или поздно раянцы появятся здесь и в моих силах это приблизить.
А теперь немного о рабстве. Оказывается в Конфедерации, а большая часть освоенного здесь космоса относилась именно к ней, рабства не было. Оно всячески пресекалось и наказывалось. Но если очень хочется, то некоторые хитропопые индивидуумы могут найти лазейку. И на станции, согласно официальным документам, рабов не было. Совсем. Все мы, оказывается, были наемными работниками, которые подписали договор и все то, что с нами делалось, это все согласно добровольно подписанным документам.
Не слабо! Да!?
Вот интересно, что в моем договоре прописано? Наверно, отдаю себя в руки науки, делайте со мной что хотите.
Узнала я это совершенно случайно. В один из дней отдыха, что у меня иногда бывали. В лабораторию ворвался взбудораженный Хорс, подскочил ко мне и, схватив за горло, прошипел прямо в лицо.
- Пискнешь хоть слово, сдохнешь! – и скосил глаза на моего личного робота-надсмотрщика. Да, то самое яйцо с антенками. Теперь я уже знала о большей части его возможностей. И обеспечить мне мгновенную смерть он смог бы с легкостью.
Ошалев от такой заявки, ведь с утра еще все было спокойно, я смогла лишь судорожно кивнуть. Хорс, пристально вгляделся в мое лицо, отшвырнул в сторону и также быстро вылетел из лаборатории, бросив напоследок:
- Оденься.
И что это было? Потирая шею, я поднялась на ноги и отправилась на поиски своей формы, которую мне позволялось одевать не так уж часто. Хорс предпочитал, чтобы мое тело было в непосредственной доступности 25 часов в сутки и любая одежда не должна стоять на пути науки. Волосы мои ему тоже мешали, поэтому после первых экспериментов, привычной моей прической стал короткий ежик все еще золотистых волос.
Едва я успела найти и натянуть грязно-желтый бесформенный балахон, дверь в лабораторию снова открылась. На пороге стоял мой хозяин, а за ним толпились незнакомые и по виду важные инопланетяне. Там было два полейца, глосс и одна представительница шай. И все они дружно уставились на меня, как на таракана, что проник в элитный ресторан.
- Как вы можете убедиться, мои исследования ни на лос не останавливаются, - поспешил заметить мой хозяин, зашел сам и, приглашающее, взмахнул руками остальным.
Гости зашли, цепко осматривая лабораторию и ее наполнение. Я поспешила незаметно отступить к стене, стараясь не привлекать лишнего внимания. Мой надсмотрщик маячил за моей спиной и угрожающе низко гудел, пугая меня до заикания. Один направленный укольчик и мою тушку прикатят убирать в пластиковый кокон, а затем закинут в утилизатор. Нет меня и нет проблемы. А Хорс, я убеждена, выкрутиться из этой ситуации. Что ему стоит заявить, что робот неисправен, или про технический сбой. Ой, да тут любая чушь прокатит. Кто я и кто он? Поэтому стоим у стенки и не отсвечиваем.
Пока все приглашенные осматривали чудо капсулу и что-то возбужденно обсуждали, склонившись над какими-то графиками и схемами, я стояла, боясь пошевелиться. Под конец экскурсии все взоры опять переместились на мою скромную персону. Шай скептически хмыкнула и раздраженно расширила ноздри.
- А вы уверены, дорогой
