слышал, что Мясник на тебя работает. Учти, с ментами шутки плохо кончаются, он же в федеральный розыск объявлен.
— А ты не верь слухам. И вообще, не пудри мне тут мозги, — оборвал его Касьян. — Давай по делу базарить. От Зелинского банка отвалишь. Я беру его под свою крышу. Или не понял?
— На "понял" берешь, дешевка? — поинтересовался Риф. — Значит, торговли наркотой тебе мало, хочешь мой кусок заглотнуть? А не боишься что от такого заглота жопа треснет?
— Фильтруй базар, мусор недорезанный, ответишь! По правильным понятиям я тебя…
— Шел бы ты со своими правильными понятиями лохов разводить, — посоветовал ему Риф. — А я уже взрослый и леченый. Так что про свои нелепые претензии к банку Зелинского лучше забудь. Здоровее будешь. А тебе хочу сделать встречное предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я вхожу в твою торговлю наркотой и мы поднимаем ее на такой уровень, какой тебе и не снился. И никаких конкурентов, никакого геморроя. Я это гарантирую.
— Мой единственный геморрой — это ты, козлиная рожа!.. Касьян взвился было, но внезапно остыл.
Скорее всего вспышка гнева была наигранной, рассчитанной на неопытного новичка. Но Риф таким не был. За демонстрацией всплеска эмоций и внезапно наступившим спокойствием Касьяна он сумел понять, что тот его уже приговорил. И не ошибся.
— Ладно, кончаем базар, — сказал Касьян уже спокойно. — Но имей в виду: если мы с тобой сейчас не договоримся, живым ты отсюда не выйдешь.
— Ну ни хрена себе! — удивился Риф. — Это же голимый беспредел! А как твой братан? Знаешь, что с ним мои ребята сделают?
— Во-первых он мне не родной, а троюродный, — пояснил Касьян. — А во-вторых он меня заколебал — дальше некуда. Под такие разборки, сука отмороженная, подставляет! Я бы сам его в землю зарыл, но не могу какой ни есть, а все ж родня! Как я его мамане потом в глаза смотреть буду? А вот если его твои орлы прикончат, то мои волки от этого только злее будут. Так что можете мочить Пузыря за ради Бога. Про мою наркоту сразу забудь, а на предложение мое лучше соглашайся по-хорошему. От тебя не убудет, а жизнь дороже стоит.
— Ты меня словно целку уламываешь, — усмехнулся Риф.
— А что в этом плохого? — удивился Касьян. — Вон, Пузырь вчера одну мочалку от изнасилования спас. Знаешь как? Уговорил по-хорошему отдаться. Вот и я тебя уговариваю. Отдавайся по-хорошему. Все равно трахну!
— Уж больно ты грозен, сосал бы ты х…й! — посоветовал ему Риф.
Но Касьян не вспылил и не затопал ногами. Наоборот, он очень внимательно посмотрел на собеседника:
— То, что ты специально нарываешься, я уже понял. Только вот никак не пойму, в чем твой прикол.
Риф рассмеялся:
— Знаешь анекдот? Дьявол хочет купить душу нового русского и предлагает ему взамен шестисотый мерс. Тот не отвечает. Нечистый прибавляет яхту. Тот все молчит. Нечистый прибавляет виллу на Канарах.
Новый русский опять не отвечает. Тогда лукавый не выдержал и спрашивает: "Тебе что, и этого мало"? Новый русский качает головой и говорит:
"Нет, не в этом дело. Просто я никак не пойму, в чем тут прикол"? Дошло?
Касьян покачал головой и поднял указательный палец:
— Нет. Но имей в виду, умник, стоит мне двинуть этим пальцем, и тебя разделают на шашлык прямо здесь. Сейчас ты мне без выпендрежа сам расскажешь, в чем твой прикол.
Риф пожал плечами:
— Как говорят немцы: "Чего не узнал Гансик, того никогда не узнает Ганс". То есть: всякому знанию свое время. Подожди, не бей меня сразу! Сейчас все узнаешь, но вряд ли тебе это поможет. Ушел твой поезд. Давай теперь, двигай своим пальцем!
Риф вдруг вскочил с кресла и молниеносным движением поймал выставленный палец Касьяна. Послышался омерзительный хруст.
— Ох блин! Мочи козла! — прохрипел Касьян.
В неверном свете камина показалось, что от темного угла оторвалась тень и стремительно рванулась к сцепившимся главарям.
* * *
Бурый из кустов наблюдал за усадьбой Касьяна. Он жевал стиморол без сахара и презрительно сплевывал. Фортификация на уровне Древнего Рима, только еще слабее. Гусей не хватает. Касьян явно экономил на средствах оповещения и сигнализации. А бетонный забор с колючкой поверху для серьезного специалиста не преграда. Бурый дал по рации сигнал общего сбора:
— Все на связь. Ответь первому!
Группы отозвались вразнобой, но дружно:
— На месте третий!
— Четвертый на исходной!
— Второй готов!
И так далее. Бурый удовлетворенно прорычал:
— Слушать сюда! Начинаем, только без лишнего шума. Тут по соседству воинская часть. А то вояки, чего доброго, испугаются и шарахнут стратегической ракетой по Штатам. Откуда тогда бабки качать будем? И мебель в доме не ломайте, как матросы в Зимнем. Помните, теперь все это наше. Внимание! Минус два!
Двух минут бойцам "РИФа" хватило на то, чтобы подобраться вплотную к забору и забросить на стену штурмовые средства. Несколько старых инфракрасных камер на воротах и по углам забора были ослеплены с помощью прицельных тепловых лучей. Ровно через две минуты бойцы "РИФа"
оседлали стену и обрушили на слонявшихся по двору быков Касьяна бесшумный и беспламенный, но губительный ливень девятимиллимитровых бронебойных дозвуковых пуль из автоматов системы "вал". Пули прошивали даже тех из касьяновских боевиков, кто предусмотрительно облачился в бронежилеты.
За гулом машин с окружной дороги атака была совершенно неслышна и от этого казалась еще более устрашающей. Многие из касьяновцев умерли, так и не успев понять, что их убивают. Наконец оставшиеся в живых спохватились и открыли ответный огонь. Но к этому моменту черные тени нападающих уже проникли внутрь периметра ограды. В ход пошли бесшумные пистолеты. Теперь кроме выстрелов касьяновцев в ночную тишину врезались скрежещущие металлические звуки.
Бурый недовольно поморщился и выругался. Рядом обозначилась тень бойца. Он присел рядом с Бурым.
— Спокойно, это я, Драгун. Тебя что, зацепило?
— Нет, я в порядке. Звон слышишь? Автоматы в норме, тихо бьют, а пистолеты дрянь. Эти "ПБ" только по названию бесшумные. Ни хрена не годятся. Даром, что двойной глушак, зато затворы лязгают будто слесарная мастерская — за версту слышно.
За время этого монолога Бурый пересек открытое пространство перед дворцом и с группой бойцов вломился внутрь. Навстречу ему полыхнула огнем автоматная очередь. Пули "калашникова" отбросили Бурого к стене.
Следовавшие за ним рифовцы изрешетили стрелка. Двое бойцов с трудом помогли Бурому приподняться.
— Ты как, живой? — спросил Драгун.
— Хрена ли мне сделается? Я же бессмертный, — проворчал Бурый. Ну, блин, и шибануло меня! Хорошо "антикалашник" не поленился напялить.
Он, кряхтя и ругаясь, поднялся на ноги.
