Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 7
навязчивость, искала причины, почему он пропал. И разревелась. Струны в комнате брата притихли, дверь открылась и я услышала, как после недолгого замешательства в мою сторону зашлёпали тапки. Брат присел на корточки и уставился на меня.
«Я же говорил, что он придурок», — сказал он полушёпотом. Вытер мою мокрую щёку и чмокнул звонко и оглушительно.
А потом мы пошли пить чай, и я рассказывала ему про своего парня. Как он любит музыку, как смешно шутит, какие фразочки знает и сколько книг он перечитал. Брат улыбался и одобрительно кивал.
В тот вечер перед сном я думала о том, что раньше брат никогда меня не целовал. Ни в праздники, ни при встрече. Наверно, этот жест у телефона был величайшим проявлением его беспокойства обо мне, заботы и поддержки.
Мой друг так и не появился. Потом я узнала от одноклассницы, что он познакомился на концерте с какой-то девушкой, их видели вместе наши общие знакомые. Позже мы с ним несколько раз встречались на концертах и тусовках, и я каждый раз думала о том, что мой брат был прав. Какой же он придурок!
Глава последняя
Стоял тёплый сентябрь. Брат приехал в Москву по делам и остановился у меня переночевать. До этого мы почти не общались и успели стать чужими людьми. Разговор не задался, как только мы встретились. И весь остаток дня мы обменивались дежурными вежливыми фразами, как соседи по плацкарту.
Он сильно похудел. Ремень был застёгнут на последнюю дырочку, а хвостик доходил аж до спины. Щёки провалились, глаза впали, отчего на лице выразительно выступил нос. Синяки под глазами, потрескавшиеся губы, длинные сухие пальцы.
Он съел половину тарелки супа, а к горячему не притронулся. Наелся.
Я постелила ему в гостиной на диване, включила музыкальный канал и ушла за чаем. А когда вернулась, он уже спал. Если бы не высунутая из-под одеяла голова, можно было бы подумать, что на диване никого нет: настолько он было худой, будто растворился и исчез, оставив от себя только выразительный нос.
На следующее утро я приготовила завтрак на двоих: кофе, хлеб с сыром и омлет. Он с причмоком отхлебнул из кружки и сказал: «Твой кофе по вкусу похож на придорожную пыль». И расплылся в потрескавшейся улыбке.
Я спросила: «Похож по вкусу? А ты пробовал придорожную пыль?» Я решила поддержать эту глупую беседу, лишь бы не чувствовать себя пассажиром плацкарта. Он будто подхватил моё настроение и пошёл в атаку. Я смеялась над его издёвками, а он изображал меня с набитым ртом и корчил рожи. После плотного завтрака он собрался и уехал. Я знала, что он тяжело болен.
Больше мы не виделись. Никогда.
Сейчас я почти его не вспоминаю. Только иногда в толпе вижу лицо: вот он спешит на работу среди равнодушных прохожих, едет домой в переполненном автобусе, гуляет с дочкой на детской площадке. А я смотрю и улыбаюсь своим фантазиям и представляю, какой бы он был, если бы жизнь сложилась по-другому. Мы бы собирались по выходным за одним столом, ели и веселились, а потом он играл бы на гитаре своим и моим детям. А иногда под вино мы бы со смехом вспоминали висящий на шторах лимон, кровавую стену и лицо мамы, когда она всё это увидела. Но этому не суждено сбыться. Мы больше никогда не соберёмся за одним столом, а наши дети не услышат его игру на гитаре.
Иногда я испытываю фантомную боль, тоску по утраченной части меня. Это была моя жизнь, моё детство и юность. И каждый день, каждый месяц и год был связан с этим человеком.
Однажды мама рассказала историю. Когда она была беременна моим братом, и оставалось три-четыре недели до родов, ей стало невыносимо больно. На скорой её привезли в роддом, и там растерянные акушеры приняли решение принудительно рожать. Мой брат появился на свет недоношенным, на восьмом месяце, его ошибочно достали раньше срока. Мама сказала, что он родился не под своей звездой, и потому с самого детства вся его жизнь пошла наперекосяк.
У меня дома стоит коробка с ярлычком «Воспоминания». Там среди выпускных альбомов, старых дипломов, записок и рисунков лежит фотография. На ней стоит мой брат, в дедушкиной куртке, в отцовском шарфе, в хулиганской шапке и с тем самым косоватым прищуром, в который были влюблены девчонки нашего района. Он полон сил и бешеной подростковой энергии. Озорные глаза смотрят прямо и бесстрашно, а впереди целая жизнь. Я бережно храню эту фотографию, я хочу запомнить его таким. И я буду помнить его таким.
Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 7
