– Что случилось с твоей семьёй? – тихо спросила я.
– Никто не может убивать невинных и уйти безнаказанным, – сказал маг, глядя в окно. – У меня больше нет семьи.
– Ты убивал летов? – трудно выговорила я.
– Нет, – отозвался он, всё ещё глядя в сторону. – Тогда я людей не трогал.
Я сглотнула.
– Но убивал после?
– Лишь тех, кто этого заслужил, – маг перевёл взгляд на меня, и его здоровое око неясно мерцало. – Подумай хорошенько, хочешь ли делить кров с убийцей?
– Если так было нужно, – пробормотала я. – И я тоже… однажды…
– Лишила человека жизни?
– Не знаю точно. Он напал, я ударила камнем по голове. Потом убежала, а он лежать остался. – Я сглотнула. – Нужно было посмотреть, жив ли… Но он хотел украсть у меня последние деньги!
– Ты не виновата. Наоборот, молодец, что не растерялась. Самооборона – не грех, это точно.
Я улыбнулась, и маг взял свой чай. Мы некоторое время молчали. Я наблюдала, как он помешивает сахар, и жевала одну печенку за другой. Что называется – дорвалась! В голову пришла мысль, что мне вовсе не хочется уходить из этой тёмной, пропахшей книгами и травами комнаты.
– Ракх, почему ты честен со мной? – решилась я. – Мне показалось, что ты человек замкнутый, своих тайн кому ни попадя не выдаешь.
– Прежде я мог соврать, если это было выгодно, но сейчас не вижу смысла. Не похожа ты на человека, который против меня замышляет.
– На тебя кто-то охотится? – ляпнула я, но он не рассердился.
– Да. И это ещё одна причина, по которой я выгнал тебя. Думал, так будет лучше.
– Одна из многих? Какие же остальные?
– Я люблю одиночество, – принялся перечислять он. – Я плохой компаньон. Могу молчать сутками, и мне всё равно, кто рядом со мной и что он делает, или, наоборот, могу внезапно выйти из себя… На самом деле я готов жить в свинарнике, питаться одним только хлебом и картошкой, только чтобы никто не прерывал моих исследований.
– И тут принесло меня, – вздохнула я виновато.
– Подожди ты грустить, Розана, – усмехнулся мужчина. – Я рад твоему присутствию. Человек рождён быть стайным, ну или хотя бы парным, так что друг и помощник мне не помешает. Однако я заранее извиняюсь за свои приступы апатии, равнодушия и холодности. Не люблю, когда по пустякам отвлекают от работы.
– Я не буду по пустякам, – легко пообещала я. – Только по делу. Например, узнать, что тебе нравится из еды помимо хлеба и картошки…
Ракх коротко и хрипло фыркнул, и у меня в сердце что-то звонко вздрогнуло. Интересно, чем именно он занимался в своём чертоге магии? Прежде я не встречала тёмных магов. Поговаривали, что их осталось совсем мало, и что колдовство их ценилось даже превыше волшебства нынешних «светлых» жрецов короля.
Мужчина между тем расспросил о моём детстве, когда ещё были жив дом среди цветного леса, а я спросила, с кем рос он. Выяснилось, что свою маму Ракх совсем не помнил, и его до четырнадцати лет воспитывал отец – сам потомственный колдун, учившийся в Королевской Академии Волшебства.
Мне важно было прощупать границы, и я, рискуя установившимся между нами доверием, всё-таки спросила:
– Прости, если этот вопрос покажется тебе бестактным, но почему ты был так пьян ночью? Кажется, это нетипичное для тебя состояние…
– Верно. Я напился, чтобы кое-кого спровоцировать на драку, и преуспел в этом. Затем я ждал нападения на улице, хотя и знал, что в таком состоянии могу не справиться с несколькими противниками, но они не решились атаковать.
– Подожди, а как же отравление? – недоумённо нахмурилась я.
– Некачественный алкоголь – худший яд, – сказал мужчина. – Я давно уже не пил в таких количествах, вот и не справился.
– Но ты сказал, что я спасла тебя от смерти…
– Именно. Мои враги отступили, когда появилась ты.
– Странно. Разве я похожа на серьёзного противника?
– Они приняли тебя за продажную женщину, у которой есть хозяин. А связываться с одним из таких дельцов себе дороже, у них каждая работница на счету.
Я пожала плечами, не обидевшись.
– Неужели я была похожа на проститутку?
– Честно? Нет. И я, когда предложил тебе заработать, сделал это из жалости. Ночи холодные, а у тебя обувь дырявая. Видишь ли, я, когда пьяный, становлюсь удивительно мягкосердечным.
– А сейчас ты какой?
– Просто неравнодушный. Это разное. – Он поглядел на меня внимательно и пытливо, и кивнул в сторону лаборатории: – Мне пора. И так уже затянул с делами. Вот деньги. – Он поднялся и отошёл к шкафу, доставая увесистый мешочек. – На еду и прочее. В домике у конюшни живёт парень, его зовут Аник. Он ухаживает за моим конём, но иногда выполняет мелкие поручения. Когда пойдёшь на рынок, бери его с собой, сама тяжёлого не таскай. И не стесняйся покупать всё, что тебе лично необходимо.
– Эм… Спасибо тебе большое, Ракх.
– Пожалуйста, – без улыбки сказал он. – Ужин оставишь на столе, хорошо? И стучись только по особо важным делам.
– Хорошо. Я тогда пойду. Ещё раз благодарю…
Он махнул рукой и отошёл задёрнуть шторы.
– До встречи, Роза. Можно я буду так тебя звать?
– На здоровье, – улыбнулась я.
Поклонилась – и вышла в коридор, всё ещё не веря, что в моей жизни наконец-то настала светлая полоса.
Глава 3
Я готовила, тихо напевая себе под нос. Уже несколько дней подряд у меня было отличное настроение. Ракх, как и предупреждал, из комнаты почти не показывался, но съедал всё, что я приносила. Правда, спросить у него, по нраву ли еда, мне не удавалось – мужчина оставлял пустые тарелки на столе, а сам исчезал в лаборатории.
На следующий же день после заселения я познакомилась с конюхом, которого звали Аник. Ему едва исполнилось шестнадцать, и прежде он был рабом у пустынных жителей. Ракх выкупил парня, уроженца страны Лета, и, так как тот был, как и многие леты, зверословом, попросил присматривать за своим конём, которого звали Жало. Зверь этот был также красив, как и своенравен. При нашей первой встрече он не пожелал взять у меня яблоко, только удостоил равнодушным взглядом холодных серых глаз. Он весь был словно отлит из металла – чернёное серебро корпуса, чуть более светлые грива и хвост, и тёмные кисточки на концах ушей.
– Что это за странная порода? – спросила я, снова предлагая зверю яблоко и снова получив отказ.
– Удивишься, но я сам не знаю, – сказал Аник. – Хотя уж мне бы следовало в этом разбираться. Он не примет угощения, даже не мечтай. Только Ракх может кормить его с рук, ну и я – иногда.
В те первые дни мне сразу стало понятно, что мы с Аником не станем друзьями. По крайней мере, не тотчас. Парень предпочитал одиночество, ему были без надобности разговоры по душам. Он предупредил меня, что в своём домике убирается сам, а вот от еды не стал отказываться. Втайне я радовалась, что могу их обоих вкусно кормить. Несмотря на заверения Ракха о непривередливости, они оба любили сытно поесть, даром что не слишком утруждали себя физически.
