попался? – спросил Дастин.
– Я бы сказал, фифти-фифти.
– А я бы сказал, спасибо за откровенность, – ответил Дастин, и он был совершенно серьезен.
Через час Стивен заявил, что им придется закончить пораньше, чтоб он смог встретить сестру на Центральном вокзале. Анна приезжала сюда, дабы оценить потери. Дастин, понимая смягчающие обстоятельства, предложил отредактировать и подкрепить доказательствами статью Стивена о недостатках американской тюремной системы. По правде говоря, он обрадовался возможности немного поработать, потому что вечером ему нечем было заняться, кроме как мечтами о Кимми, а это было последним, о чем он хотел бы думать. Мысль о том, чтоб вновь занырнуть в ее «Инстаграм» и смотреть на сильно обработанные «художественные» фото природы едва не доводила его до крика: до сих пор самой раздражающей чертой Кимми было то, что она, в отличие от большинства девочек-подростков, редко постила селфи.
Дастин уже собрался попрощаться, но Стивену вдруг взбрело в голову, как можно помочь приятелю. Идея была неплохой.
– Тебе б стоило отправиться на каток Уоллмен: Кимми катается там прямо сейчас. Хирург недавно разрешил ей, и Лолли говорит, что Кимми счастлива, когда выходит на лед, может, часть ее счастья передастся тебе, а?
Услышав это предложение, Дастин яростно замотал головой.
– Ни за что, я не могу. Я что, похож на парня, способного изобразить случайную встречу? Нет, нет, нет!
Прежде чем продолжить, Стивен дождался, пока Дастин успокоится.
– Да ладно, ты окажешь мне большую услугу, если поговоришь с ней. – И Стивен добавил: Кимми нужна ему не просто так. Она должна объяснить своему отцу и мачехе отсутствие старшей сестры. – Ну… Лолли будет немного не в форме, чтоб возвращаться сегодня домой, а Анне понадобится какое-то время, чтобы убедить ее спуститься с карниза!
Последнее, чего хотел Дастин, так это встревать в беспорядочную любовную жизнь Стивена, и он напомнил другу, что посланца с дурными вестями всегда убивают.
– Напиши ей.
Уже раздраженный Стивен слегка повысил голос:
– Чувак, просто подумай. А что я должен написать? Эй, Кимми, я откровенно изменил твоей сестре, и теперь она превратилась в Сильвию Плат[10] и заперлась в гардеробной моей матери? Дастин, сделай это для меня. Я оплачу тебе «Убер», дьявол, воспользуйся моментом, своди ее в «Серендипити», угости горячим шоколадом, за него я тоже заплачу. Купи ей мороженое с золотым листочком за тысячу долларов – мне все равно. Поверь мне, вот беспроигрышный вариант! – Стивен вытащил телефон. – Какой у тебя номер счета? Серьезно, позволь мне облегчить нечистую совесть, помогая тебе с Кимми. Словечко из словаря. Я выиграл!
Дастин рассмеялся, потом на мгновение прикрыл глаза и попытался представить себе, как он сидит напротив Кимми на уютном кожаном диване, глядя, как ее идеальные губы дуют на горячий шоколад. Он вытряхнул картинку из головы и отмахнулся от разговора о деньгах, направившись к двери, не ответив ни да, ни нет. Стивен звал его, бубнил, что парень должен верить ему, потому что единственное, в чем Стивен умнее Дастина – это девушки.
Дастин едва не напомнил Стивену, что его текущая проблема с девушкой подрывает последнее утверждение, но не стал. Он был уверен, что друг сейчас не в том состоянии, чтобы взглянуть правде в лицо.
V
Стивен смотрел на расписание Центрального вокзала, когда обнаружил, что стоит плечом к плечу с Алексеем В. – известным в городе как Граф или просто Вронский, – который также просматривал табло.
– Эй, чувак, ты че здесь делаешь?
Вронский широко ухмыльнулся в ответ.
– Поверишь ли, но я тут, чтоб встретить мать! Она еще не оправилась после перелома лодыжки и ходит с тросточкой. Ездила на званый ужин к моему дяде в Гринвич, отпустила водителя, и теперь возвращается на поезде. Она не просила меня встретить ее, однако послала мне весточку со временем прибытия.
Стивен улыбнулся в ответ и решил, что при ближайшем рассмотрении Граф Вронский действительно так красив, как о нем рассказывают. Поскольку оба они были новичками в Академической школе, а Стивен учился в выпускном классе, то Вронского он знал лишь понаслышке.
– Если б я любил спорить, то поспорил бы, что есть и другая причина. Например, заработать себе на будущее репутацию хорошего мальчика? Я это делаю при каждом удобном случае. А какой остается выбор, когда мать у тебя – грозная женщина?
Вронский расхохотался и хлопнул Стивена по спине, а потом продолжил, не возразив и не согласившись.
Он просто ответил вопросом на вопрос:
– А ты? Что ты делаешь на вокзале в такой снежный вечер и без приличного пальто? Что за причина? Кто виноват?
Стивен опустил взгляд и понял, что Вронский говорит правду. Он был так рассеян, пытаясь выставить Дастина и не опоздать, что вышел из дома в кашемировом кардигане «Лоро Пиана» и кашемировой же черной шапке «Бёрберри».
– Красивая девушка, – выпалил Стивен, но быстро сообразил, что сейчас не время быть беспечным и добавил: – Моя сестра Анна… Она тоже приедет из Гринвича.
Вронский нахмурился.
– У тебя есть сестра?
– Анна учится в Академии Гринвича. Она у нас наездница и не может жить далеко от своих драгоценных лошадей, поэтому живет в основном в «Гринвич-Хаусе». Кроме того, у нее есть две гигантские собаки, она одержима ими. Говорит, это ее материнский долг – предоставить пушистым детишкам огромный задний двор, где они смогут резвиться.
– Нужно любить девушек, которые обожают ездить верхом… – с лукавой усмешкой сказал Вронский и выпалил: – …на лошадях.
В другой ситуации Стивен бы всесторонне поддержал Вронского, нагромоздив вокруг реплики Графа собственные вульгарные шутки, но, поскольку речь шла о сестре, он держал себя в руках.
– Может, знаешь ее парня, Александра В.?
Теперь настала очередь Вронского выпрямиться, он даже затянул воображаемый галстук.
– Ни хрена. Твоя сестра – подруга Гринвичского Старика? Интересно.
– Не совсем.
Если честно, Стивен бы предпочел никогда больше не слышать об этом «умчине». «Умчина» было одним из немногих корейских слов, которые он знал от корейской бабки. Для него не существовало перевода, но значило оно идеального сына подруги твоей матери, того, с которым тебя постоянно сравнивают. Для Стивена Гринвичский Старик был «умчиной», поскольку родительница не могла удержаться и не начинать перечислять в присутствии сына все достижения Александра. Однажды она даже дошла до того, что сказала: «Как повезло Гринвичу, что его представляет такой мальчик, как Александр».
Уже несколько лет Александр В. был парнем Анны, а свое прозвище – Гринвичский Старик – он заслужил тем, что стал единственным привилегированным белым мужчиной в стране, поступившим в свой выпускной год во все восемь заведений Лиги
