— Голову пробили тупым предметом, — заключил Кирххоф. — На передних краях пролома на черепе есть следы металла и ржавчины. Повреждения задней части головы обусловлены падением.
Он скальпелем надрезал кожу в задней части черепа, натянул ее на лицо трупа и исследовал кости черепа.
— Картина характерна для двойного перелома, — прокомментировал Кирххоф. — Сначала последовал удар, потом кости черепа треснули в результате падения.
— Это вызвало смерть? — отважилась спросить Пия.
— Не обязательно. — Кирххоф взял электропилу и вскрыл череп. — Часто повреждения такого рода ведут к внутренним кровоизлияниям, развивается набухание и отек мозга. Рост внутричерепного давления вызывает паралич дыхания, затем остановку кровообращения и, как следствие, клиническую смерть. Все это может происходить сравнительно быстро или же длиться часами.
— Это означает, что он мог жить еще какое-то время после травмы?
Хеннинг достал мозг из черепа, критически его осмотрел и отрезал маленький кружочек.
— Никакого кровоизлияния, — наконец произнес он, передавая мозг Ронни, и наклонился вперед, чтобы исследовать череп изнутри. Потом отложил голову трупа, подошел к негатоскопу, еще раз внимательно рассмотрел снимки и наконец произнес: — Он быстро умер. В результате падения случился перелом позвоночника и основания черепа, тут же последовала смерть.
Криминалисты еще работали в кухне и кабинете, когда Эстер Шмит была уже готова ответить на некоторые вопросы. Боденштайну всегда было неловко заставлять отвечать на вопросы людей, только что переживших болезненную утрату и находящихся в состоянии шока, но он на личном опыте убедился, что основное узнаешь из этих первых бесед.
— Где вы нашли Улли? — спросила Эстер.
— Рядом с «Опель-Цоо» в Кронберге, — ответил Боденштайн и увидел, как недоверчиво и в изумлении расширились глаза женщины.
— Около «Опель-Цоо»? Наверняка это директор зоопарка приложил руку. Он ненавидел Улли, потому что тот всегда тыкал его носом: мол, содержание в зоопарке — это издевательство над животными. Пару недель назад он меня чуть не переехал, совершенно намеренно, — сказала она злобно. — Мы раздавали листовки на парковке перед зоопарком, и тут заявился он на своем внедорожнике. Угрожал нам, что своими руками порвет нас на мелкие кусочки и скормит своим волкам, если через десять секунд мы не уберемся с парковки.
Боденштайн внимательно слушал.
— В прошлое воскресенье он запретил Улли входить в зоопарк, — продолжала Эстер. — Говорю вам, этот человек способен на все.
Боденштайну казалось иначе. Зандер, возможно, эмоционален и импульсивен, но из этого вовсе не следует, что он убийца.
— Какая-то женщина оставила на автоответчике весьма недружелюбное сообщение, — сказал он. — Кто это мог быть?
— Наверное, бывшая жена Улли, эта Марайке, — ответила Эстер с неприязнью. — После развода она снова вышла замуж, за архитектора из Бад-Зодена. Они с мужем штампуют эти жилые бункера, один за другим. Здесь они уже понастроили целую улицу, а теперь нацелились на этот участок.
— Мне показалось, что она угрожала господину Паули, — продолжил Боденштайн. — Она упоминала об адвокате.
— Они с Улли унаследовали землю с домом в равных частях, — подтвердила Эстер. — Когда Марайке ушла, она все оставила Улли. Но потом быстро об этом пожалела. Теперь она хочет все вернуть. Тяжба длится уже год.
— Она предъявила господину Паули ультиматум, угрожая, что может что-то случиться. — Боденштайн внимательно смотрел на реакцию женщины. — Как вы полагаете, бывшая жена вашего друга способна на…
— Я во все могу поверить, — резко прервала его Эстер. — Они с мужем хотят построить на этом участке шесть сдвоенных коттеджей. Речь идет о больших деньгах.
— С кем еще были споры и тяжбы у вашего друга?
— Он многим был неудобен. Улли часто обнаруживал недостатки и не молчал.
В этот момент мимо дома проехал большой трактор с двумя прицепами, наполненными скатанным сеном. Водитель, седой здоровяк в грязной футболке, с любопытством посмотрел на двор.
— Он тоже воюет с Улли, — сказала Эстер. — Это Эрвин Шварц. Живет напротив. Он член магистрата и думает, что ему все позволено…
От жителей Келькхайма Боденштайн знал, что Эрвин Шварц является ярым сторонником трассы В-8 и близким другом бургомистра Функе. Комиссар решил позже нанести визит соседу Паули.
— …совсем как и этот противный Конради. — Эстер поджала губы и нахмурилась. — Недавно он застрелил у нас собаку, якобы потому, что она дикая. Но это неправда. Чако было уже четырнадцать, и он почти ничего не видел. У Конради лицензия на охоту, и он мечтает, чтобы мы отсюда убрались.
— Вы имеете в виду мясника Конради с Банштрассе? — осведомился Боденштайн.
— Да, именно его. Улли однажды сообщил властям, что тот делает стейки из неосмотренного кабаньего мяса.
— А по какой причине фермер Шварц недолюбливал вашего спутника жизни?
— Шварц — ярый враг природы. Улли привлек внимание общественности к тому, что тот превратил свои поля и луга в свалку и загрязняет удобрениями Лидербах. Конечно, Шварц с его связями смог как-то замять дело, но Улли он за это ненавидит.
Криминалисты в белых бумажных костюмах работали на ступеньках лестницы, ведущей в кухню. Один из них обернулся.
— Мы тут кое-что обнаружили, — обратился он к Боденштайну. — Вы должны взглянуть.
— Сейчас подойду, — откликнулся Боденштайн и поблагодарил Эстер Шмит, но внезапно ему пришло в голову еще кое-что.
— Вы знаете кого-нибудь по имени Тарек? — спросил он.
— Да, — кивнула женщина. — Занимается в бистро нашими старыми компьютерами.
— А Лукаса ван ден Берга?
— Конечно, я его знаю, он работает в «Грюнцойге», в баре. А почему вы спрашиваете?
— Просто так. — Боденштайн повернулся, чтобы идти. — Большое спасибо!
Эстер пожала плечами и, не ответив, удалилась с собаками в сад. Боденштайн подошел к криминалистам.
— Что тут у вас? — поинтересовался он.
— Брызги крови. — Один из сотрудников опустил маску с лица и указал на стену рядом с кухонной дверью. — На стене, на обуви, на цветах. И кажется, что это человеческая кровь.
Боденштайн присел на корточки и принялся рассматривать брызги, которые на первый быстрый взгляд выглядели будто тля на листьях.
— У собак кровь на лапах, — продолжал криминалист. — В кухне мы также нашли кровавые отпечатки лап. Возможно, что собаки слизали кровь с крыльца. А на воротах мы нашли отпечаток окровавленной руки. В любом случае нужно подождать, пока стемнеет, чтобы можно было поработать с люминалом.
Он нагнулся и протянул Боденштайну пакет с ржавой подковой.
