помогать ей по хозяйству. Ну, и морально поддержать, знаешь, старикам тяжело в одиночку жить. Короче, мы с Герой взвалили эту ношу на себя и готовились к худшему.
Даня совсем скис от такого развития сюжета, но понял, что сопротивление бесполезно. Компания уже обошла левое крыло школы, точнее то, что него осталось, и направилась по разбитой дороге в противоположную сторону от его дома. Гера шла рядом с новеньким и, не в силах долго молчать, шёпотом делала ремарки к рассказу Тёмы.
– Мы, короче, готовились к очередной старой кляче, – продолжал тату-мастер, – думали старуха будет вспоминать цветочки-лепесточки и добавлять через каждые пять минут, что нынешняя молодёжь – шлак, ничего не понимает и вообще не видела настоящей жизни. Но нас ждал сюрприз, – Тёма сделал театральную паузу и посмотрел на своих посвящённых приятелей.
– Бабуля, её, кстати, так и зови, – добавил Тёма низким голосом, – оказалась музейным экземпляром крутости. Она мастерски рассказывает истории, никогда не наезжает не по делу и.... Ну, это надо видеть, в общем!
– Её квартира, – не выдержала наконец Гера, – это, наверное, единственное место в мире, где можно почувствовать «дух старой школы», как она сама говорит! Но не в том смысле, что там стариками воняет, ахахах, нет. Бабуле неимоверно повезло, после войны она вернулась в свою квартиру. Ну, ты сам знаешь, таких счастливчиков можно пересчитать по пальцам. У неё ещё с довоенной эпохи остались на стенах выгоревшие и обтрёпанные плакаты Рэнсид, Секс пистолс, Мисфитс и других панк-групп! А в шкафу у неё висит старая косуха с проржавевшими заклёпками и неработающими молниями! Прикидываешь?– воодушевлённо щебетала Гера, округлив и так большие ярко-зелёные глаза.
– Но самое главное, – снова вступил Тёма, – у неё остался кассетный музыкальный проигрыватель! Знаешь, такой серебристого цвета, крутой. Я даже больше тебе скажу: у неё есть собственные аудиокассеты с музыкой!
– А она не сдала его Союзу Учёных, что ли? – очень удивился Даня.
– Она анархистка, – серьёзно ответил Доцент. – Когда Союз учёных объявил о всеобщем сборе электроники ради создания этого супермощного аппарата, весь город понёс своё барахло в пункты приёма. Мы все, кстати, тоже отдали всё до последней неработающей материнской платы. Но для Бабули музыка её детства даже дороже всеобщего спасения. Аппарат же всё равно не заработал, зато у нас теперь осталась собственная, не дискотечная музыка.
– Короче, ты проникнешься. Весь её дом -музей, а сама она – просто супер! – подытожил Тёма.
Компания тем временем уже подошла к продуктовому магазину, в котором было решено закупиться провиантом. Немного салатовых хлебцов и квас. Старики говорят, правда, что это никакие не хлебцы и никакой не квас, а просто производные различных грибков и плесени. Но Тёму и его приятелей это не волновало, так как эти продукты были их пищей с самого рождения, и ничего плохого в ней не было. Грибкам вообще нужно поставить памятник. Грибкам и тем, кто усовершенствует их на продуктовых заводах до состояния съедобности. Ведь без них остатки человечества давно бы исчезли с лица земли от голода. Они – основа всей пищи. Каши, хлебцы, растворимые супы, квас, пироги – всё из них. А старики пусть дальше продолжают гундеть про свои поля золотой ржи и тучных коров. Как вообще можно было есть этих живых существ, непонятно.
У Тёмы неприязнь к большинству людей старшего поколения была просто лютой, возможно, потому что у него самого не было бабушек и дедушек. Вёл он себя с ними, конечно, почтительно и спокойно, но про себя крыл их последними словами. Его раздражало в них всё. Все эти фразы по типу «У вас никогда не будет такой молодости, как у нас», «Вам-то не понять, что такое нормальная жизнь», все эти разговоры про прекрасный мир, который уничтожили люди, про деревья, поля, животных, лёгкую пену морей, компьютеры, интернет, вкуснейшую еду… Как же это достало! Сами уничтожили всё, а теперь ноют и ещё, самое главное, молодёжь обвиняют. И вообще Тёму устраивает жизнь, где есть только люди и механизмы. Всё предельно честно. Никакой лёгкой пены морей.
Бабуля же, в отличие от остальных дедов, учила ребят плести косички и дреды, перекраивать и ушивать одежду, она описывала, как они тусовались с друзьями или ходили на акции, а иногда даже просто рассказывала сюжеты фильмов, которые сейчас не показывают. И слушать её было одно удовольствие! Как она рассказывала! Никакая демка с её историями не нужна.
Скинувшись по монете, ребята купили провизии: семь хлебцев и две баклашки кваса. Не густо, конечно, но после тяжёлого учебного дня подобный обед любому покажется роскошным. Еду распихали по портфелям и двинулись дальше, теперь уже к Бабуле, напрямик. Животы урчали, слюни потекли от запахов в магазине, и хотелось уже быстрее приступить к обеду.
Бабуля жила в ветхой пятиэтажке, на втором этаже. Дом уже разваливался, первый этаж почти наполовину скрылся в грунте, целых стекол ни в одном окне не было, крышу разъели кислотные дожди, но три этажа по-прежнему использовались для проживания.
Подобные пяти- и девятиэтажки непонятного серо-коричневого цвета, построенные ещё в Советском Союзе, были теперь основным местом расселения москвичей. Они были самым экономичным вариантом, ведь снабжать шестнадцать или больше этажей электричеством и водой было просто безумием. К тому же (и это главная причина) глушилки не пробивали большую высоту, и всё, что располагалось выше двадцати метров от земли, находилось во власти другой реальности. В подобных условиях жить было сложно, но только так и можно было выжить. Главное, чтобы эти домики достояли и не развалились раньше, чем закончится эта эпоха безвремения. А потом можно будет перебраться в здание поновее и поэлитнее.
К козырьку над крыльцом была пристроена бетонная лестница, которая позволяла попасть сразу на второй этаж. Компания легко её преодолела и попала в тёмный подъезд. Преодолев ещё один пролет по истоптанным и истёртым ступенькам, ребята оказались у заветной двери. Гера нажала на звонок, и все ожидающе замолчали.
Через некоторое время за дверью послышались шаги и звон ключей. Тёма краем глаза наблюдал за реакцией Дани, но по этому человеку ничего не было понятно. То ли он проникся рассказом о Бабуле, то ли делал вид, что проникся, то ли его это вообще не интересовало.
– Ой, малыши! Как вы выросли все за лето! – в дверном проёме появилась маленькая знакомая фигура в цветастой тунике до пят.
Бабуля, как впрочем, и большинство стариков, переживших Катастрофу, была очень яркой личностью. Уж в молодости-то точно: пирсинг, туннели в ушах, татуировки, татуаж, искусственные узорные
