поединком изрядную дозу алкоголя. Взгляд его почему-то помутнел. Но, несмотря на это, собрав всю волю в кулак, он перешёл в активное наступление. Кагану пришлось нелегко, он отступал, с трудом защищаясь. И тут случилось непредвиденное, меч «претендента» вдруг обломился самым неожиданным образом прямо у рукояти, и он остался, по сути, безоружным. Базир, издав победный крик, перешёл в контратаку. А его кузен, уже буквально с трудом державшийся на ногах, отчаянно отбивался щитом от сыпавшихся на него многочисленных ударов.
Противник Кагана реагировал всё медленнее. И Базир, улучив момент, неожиданно присел и нанёс сильнейший удар своему неприятелю по ногам. Раздался громкий хруст разрубленной кости и кузен с диким криком боли и ярости рухнул, как подкошенный. Толпа придворных радостно загудела. Теперь результат поединка уже ни у кого не вызывал сомнения. Каган встал над своим поверженным врагом:
— Я же говорил тебе, что править буду только я! — сказал он, едва переводя дыхание.
Тут он скинул шлем с головы своего противника и, схватив его за волосы, резко приподнял. Кузен посмотрел в сторону Великого Шамана:
— Вы меня чем-то опоили! — с трудом прошептал он, едва шевеля языком, — И меч дали поломанный! Всё подстроено, будьте вы все прокляты! — и он плюнул прямо в лицо Базиру.
Толпа негодующе ахнула, а Каган поспешил одним ударом отсечь голову несчастному, чтобы тот не наболтал что-нибудь ещё. А затем, схватив эту голову за волосы, он высоко понял её вверх на всеобщее обозрение. И так, стоя весь в крови своего противника, Базир издал победный крик.
— Вы сами всё видели, люди! — возвестил Шаман, — Великий Бог Тенгри объявил нам свою волю, даровав победу и своё благоволение нашему возлюбленному Повелителю. Отныне никто не смеет усомниться в его божественной власти. Слава Великому Тенгри и Кагану Базиру!
— Слава Великому Тенгри и Кагану Базиру! — как зачарованная повторила толпа, опускаясь на колено и склоняя головы.
— И это ещё не всё! — проревел Каган, — Посмотрите вот туда! — он указал окровавленным мечом в ту сторону, где стояли сани с Андреем.
И тут же всё взгляды устремились на бывшего учителя, который немного обомлел, оказавшись так неожиданно в центре всеобщего внимания.
— Вон там, видите! Это и есть — знаменитый славянский кудесник, который посмел бросить вызов мне — Богу Тенгри, сумев помешать моему нерадивому Беку одержать победу над вятичами, — продолжал Базир, — Вы все о нем много слышали и вот он перед вами. Отныне он — мой пленник и будет казнён, как и все эти ничтожные заговорщики.
— Слушайте, люди! — подхватил Шаман, — Его устами говорит сейчас сам Бог Тенгри. Никто, ни смертный человек, ни даже кудесник, как бы они ни были сильны, не могут противиться его священной воле. Наказание за это — смерть! И он будет скоро казнён в один из священных дней Тенгри.
— Смерть ему! — ревела толпа, — Слава Великому Кагану!
*************************
— Дорогу, госпоже Рахат! — зычно крикнул глашатай, так, что звук его голоса разнёсся, наверное, по всему подземелью дворца.
Самая младшая и любимая жена Кагана неожиданно испросила разрешение у своего божественного супруга на посещение приговорённого колдуна.
— Он ведь из моих родных славянских земель, — объяснила она своё желание, — Хочу услышать родную речь, а может заодно и выпытаю у него добром, что-нибудь полезное для тебя, мой божественный супруг. Колдун то ведь уже не опасен.
Базир был немало удивлён такой просьбе, но ни в чём не мог отказать своей ненаглядной Рахат. Особенно теперь, когда его юная жена была в положении. В ожидании рождения наследника, Базир готов был удовлетворить любой её каприз.
— У тебя редкостное золотое сердечко, услада моих очей, — отвечал он, — Только будь осторожна. Я пошлю с тобой охрану.
И вот супруга Повелителя Хазарии, аккуратно ступая сафьяновыми сапожками по грязному и заплёванному полу каганской темницы медленно приближалась к камере Андрея. После всех, описанных выше событий, его кинули в это мрачное и холодное подземелье и приковали цепью к стене. Хотя это было уже лишнее. Он был так болен и слаб, что не смог бы никуда убежать, даже если бы его и вовсе не стерегли.
Заскрипели ржавые дверные петли, дверь камеры распахнулась и непроглядный мрак темницы резко разогнал свет факела. С непривычки Андрей зажмурился, прикрывая рукой глаза и весь зашёлся сильным кашлем, буквально душившим его.
— Оставьте нас, — приказала супруга Кагана.
— Но госпожа? Божественный… — начал было возражать начальник стражи.
— Божественный приказал вам исполнять мою волю. Разве не так? — твёрдо сказала госпожа Рахат и решительно посмотрела снизу вверх, прямо в глаза воину.
— Да… Но… Мы будем сразу за дверью, госпожа, — промямлил стражник.
Дверь с таким же противным скрипом закрылась. Сердце Андрея, вдруг, забилось сильнее от какого-то смутного предчувствия. Неужели у него появится надежда?! Он силился хоть как-то рассмотреть свою столь неожиданную высокопоставленную посетительницу. Тут госпожа Рахат откинула с головы своё покрывало. По плечам рассыпались густые светлые волосы:
— Вижу, что ты не узнал меня, ведун Андрейка, да и не чаял такой встречи здесь, — тихо рассмеялась она, — Видишь, а я вот во второй раз прихожу к тебе столь нежданно. Наверное, это — Судьба.
*************************
Глава 5
Глава 5.
— Светла?! — неожиданно осенило Андрея, он аж приподнялся от удивления, — Неужели это ты? Вот так встреча! А ты изменилась.
— Я повзрослела. Хорошо, что ты меня вспомнил ведун, — улыбнулась бывшая холопка Радима, — А я ведь хорошо запомнила ту нашу первую встречу. Она для тебя стала такой же неожиданной, как и эта. Наверное, у меня уже традиция такая — навещать тебя нежданно.
— Поверить не могу! Ты теперь — жена Кагана? — продолжал изумляться Андрей, не веря своим глазам, — Как же это случилось?
— История долгая, а времени у меня мало, поэтому расскажу в двух словах, — начала Светла, — Радим решил добровольно подчиниться хазарам и в качестве первой дани отправил Кагану целый обоз с добром и рабами. Меня отправили среди прочих. Дань собирал княжеский одноглазый тиун. Помнишь его, тот самый, что напал на тебя в лесу и которому ты выжег глаз? Он невзлюбил меня после той ночи, что я провела с тобой. Вот и шепнул Радиму, что мол пользы от меня никакой, а при каганском дворе, сказывают, молодые славянские рабыни ценятся. Так что на мне князь ещё и немало серебра сэкономил, отдав в счёт уплаты дани.
— Значит ты прибыла сюда наложницей? — спросил молодой человек.
— Вот именно. Но мне повезло. Каган одним из первых меня увидел, прежде чем кто-либо другой позарился. Я,
