Дом ругал ее, умолял отвезти машину на проверку, но это точно не относилось к ее списку важных дел — поскольку она считала все недочеты только внешними. Зная, что она и так собирается менять машину, она считала проверку бесполезной тратой денег. Но при этом она оттягивала этот момент как могла.
С некоторыми вещами так тяжело расставаться.
Лиззи отправилась в путь, открыв пачку ревеня и конфет с заварным кремом и положив на пассажирское сидение, чтобы было удобно их брать, наполнив термос кофе и закрепив в подстаканнике и включив радио. Она надеялась, что бабочки, стайкой кружащиеся у нее в животе, успокоятся, как только она выедет на шоссе. Тем не менее, был шанс что они останутся с ней, пока ее «работа» не будет закончена.
Подпевая Джеймсу Бланту с его композицией «You're Beautiful» на пределе своих возможностей, Лиззи старалась сконцентрироваться на дороге, вместо своего пункта назначения и того, что она может там обнаружить. Кого она там может обнаружить. Через двадцать минут она влилась в поток машин трассы М5. Теперь, единственное, что ей оставалось — следовать знакам до Дивона.
Глава 9
1989
Полицейский участок Боувей
Пятница, 21 июля
— Итак, это очень важно. Расскажите мне во всех подробностях, что именно вы видели.
Ей пришлось сесть на свои руки. Они начали трястись еще когда полицейский только начал задавать вопросы, а сейчас как будто уже прошло несколько часов, и он все спрашивал о всякой ерунде, так что ее живот стало странно покалывать. Почему ей нужно проходить через все это? Она повторяла свой рассказ снова и снова. Возможно, он просто не верил ей. Ей нужно было говорить более уверенно.
— Грузовик остановился перед нами пока мы гуляли…
— Это было на Элмор Роуд, — перебил он.
— Да, я думаю… Да, именно так. — Она не должна говорить «я думаю», ведь это раздражает и ее маму, и полицейского. — Я замешкалась и собиралась свернуть, чтобы срезать через парк, но когда я уже сообразила что к чему, она исчезла.
— Она подошла к грузовику?
— Да. Я не знаю, зачем она это сделала. Почему она покинула меня. — Ее глаза жгли подступающие слезы.
— И как выглядел этот грузовик?
Ее в какой-то мере воодушевил этот вопрос, по крайней мере он отличался от всех тех, какие ее заставляли повторять.
— Красный, — убежденно сказала она. — Отец говорит, что такие грузовики называются пикапы, потому что у них сзади открытое пространство для вещей.
— А еще? Есть что-то еще, что ты о нем помнишь?
— О, да. — Она сейчас была уверена в этом. — По всей машине сбоку была желтая полоса. Когда он отъезжал, он развернулся, так что проехал мимо меня. Я не могла двигаться. Я боялась, что он едет за мной тоже.
— Но он не попытался тебя забрать?
— Нет, я так не думаю. Грузовик притормозил, но не остановился. Но я видела нечто странное.
Полицейский выпрямился на стуле, его круглое румяное лицо засветилось. — Да? Что это было?
— Я увидела что-то приклеенное спереди, на той части, на которую обычно вешают красные носы для машин для «Смешной помощи».
— Решетка, — сказал полицейский пока царапал что-то в блокноте. — Но это не был красный нос?
— Нет. Я видела лицо. Это была голова куклы. Только голова.
Глава 10
2019
Суббота, 13 июля
Анна
Подъезжая к дому матери, Анна заметила, что голову куклы наконец-то убрали: дырки от гвоздей были единственным знаком, что там действительно что-то было и ей это не привиделось. Лучше бы привиделось. Потому что в противном случае, все было намного тревожнее.
Анна осторожно вошла в дом и поставила сумку с покупками на кухонный стол. Она не стала говорить с Мюриэл — какое-то время она проигрывала у себя в голове возможное развитие предстоящей беседы с матерью. Это была сложная тема для разговора и ее следовало обдумать. Взвешивание последствий открытия «ящика Пандоры» было не только ради ее матери, ей и самой нужно было быть осторожной. Годы самосохранения могли быть запросто испорчены одним-единственным неверно заданным вопросом.
Пока Анна неторопливо раскладывала продукты в шкафчики и холодильник, в ее сознании снова всплыли непрошеные воспоминания. Она крепко зажмурилась, пытаясь не дать увиденному завладеть ей. Открыв глаза, она повернулась к тому месту, где сидела ее мать. Мюриэл смотрела на нее.
— Значит, ты все слышала, — произнесла Мюриэл, глядя на нее не мигающим взглядом. — Сплетни в магазине, не иначе. — Ее голос прозвучал равнодушно и смиренно.
По крайне мере, Анне не придется поднимать этот вопрос первой, первой копаться в прошлом.
— Да, слышала. Это было и на обложке газеты. — Она собиралась узнать, не из-за этого ли ее мать вызвала ее, когда услышала новости. Но она надеялась, без преувеличения, что Мюриэл продолжит разговор, не вынуждая Анну закидывать ее вопросами. Возможно это будут плохие вопросы — которые сделают больно и расстроят ее, а не позволят раздразнить ее страхи. Анна была не уверена, что именно она должна сделать и сможет ли она вообще предложить какую-то реальную поддержку и помощь. Потому что страхи ее матери скорее всего такие же, как и ее. Какую помощь она сможет предложить, если сама ужасно напугана?
— Это все же может быть совпадением, или дети думают это смешно? — спросила Мюриэл.
— Да, может. — Анна попыталась воодушевиться. Очевидно, все знают сказку, я думаю, ее уж много лет рассказывают детям как предупреждение. Несколько подростков подумали, что будет весело устроить такой розыгрыш. — Да, ты права. Возможно, это безвредная шутка. — Обманчивая легкость появилась после этих слов. Это могли быть дети, действительно могли.
— На это я и надеюсь. Конечно, не об этом я подумала, когда впервые увидела это. Но в конце концов, я убедила себя. И теперь, когда ты приехала, я чувствую себя гораздо лучше.
— Ну ладно. Смотри, это определенно не здорово, что он вышел, но, как сказал Роберт, зачем ему осмеливаться прийти сюда?
— Сын Нелл, Роберт?
— Да, он меня обслуживал.
— Нелл этим утром не было?
— Приболела, видимо. Он сказал, что ей нездоровится.
Ее мать взглянула в сторону окна и задумчиво хмыкнула.
— Ты думаешь, она тоже расстроилась?
— Что? — Мюриэл снова обратила внимание на Анну. — Не знаю. Я никого не видела, с тех пор, как об этом узнала.
— Кто тебе тогда рассказал?
Мюриэл поднялась со стула и побрела в гостиную.
— Мам?
— Мне позвонил какой-то незнакомец.
— Серьезно? Когда?
— Четыре дня назад. По видимому, когда он вышел на свободу.
— Это был он?
— Нет. Нет, милая, думаю, это
