был самой малой моей проблемой. Падение ускорилось, я врезался во что-то твердое плечом, затем спиной, ударился ногой, а потом и головой. Меня крутило, несло куда-то вниз, по дороге швыряя на камни, сбивая мною капающие сверху сосульки, ровняя на растущие снизу.
Падение кончилось внезапно. Я шлепнулся на ровную площадку, кубарем прокатился несколько шагов, больно врезавшись головой во что-то и замер. Пальцы заскребли по полу, я попытался упереться в пол, но руки подогнулись. Ладони ощутили какой-то узор на полу, но мне было все равно, что там нарисовано.
Застонав, перекатился на спину и развалился на полу. А это действительно был пол. Вокруг меня ввысь уходили огромные серые колоны, украшенные причудливой резьбой. Лежа между ними, я не мог разглядеть, что именно вырезано на них, да и не очень хотел. У меня болело все. По руке медленно стекала кровь из разрезанного плеча. Надо бы замотать плечо чем-нибудь, пока не вытекло слишком много крови.
Мысль отрезвила, заставила забыть о болящем теле. Тяжело дыша, я сел, оторвал вторую штанину, оставшись почти голышом. Замотав плечо грязной тряпкой, я осмотрел себя. Нормально так упал. Все тело покрыто мелкими шрамами, на груди расплывается огромный фиолетовый синяк и еще парочка на ребрах и бедрах. Голова болит, бровь разбита, кровь капает на пол. Я размазал кровь по лицу, промокнул разбитую бровь обрывком тряпки и выдохнул, крови нет. Странно.
Подняв тряпку к плечу, обнаружил, что и из рваной раны кровь тоже не идет. Края выглядят так себе, не помешает зашить, или хотя бы забинтовать, чтобы пыль не попала, а то, так и до заражения не далеко.
Зашить? Рану зашить? Это как? Их вообще зашивают? Что за странные мысли в моей голове. Неужто удар вытащил что-то из памяти? Но, да и боги с ними, кровь не хлещет и то хорошо.
Можно и осмотреться. Колоны, колоны, колоны, куда не посмотри всюду колоны. И что они подпирают, я не вижу, их верхушки теряются в темноте. Пол покрыт плиткой, во многих местах разбитой, но большей частью целой. И на плитке тоже причудливый рисунок, похожий на расползающийся по полу лозу плюща.
Я привстал и ойкнул. Здесь же должно быть темно, но я все вижу. Плохо, как в тумане, но вижу. Вижу, как мелькнул за ближайшей колонной голубоватый свет. Я потянулся к нему, одумался, одернул руку, попятился назад, пока спина не уперлась в камень.
Воздух вокруг наполнился стрекотом. За соседними колонами замелькали огоньки. Стрекот становился все сильнее, и он мне не нравился. Я нашел взглядом кайло, оно валялось в пяти шагах от меня и ручка его сломана, как и широкая грань. Халкан Мирир с меня голову за него снимет. Если я выберусь отсюда.
Огоньки зашевелились, стрекот усилился, в нем появился новый звук, очень напоминающий скрип на зубах хитиновых пластин жуков, что иногда нам удается ловить. Они не слишком вкусные, но они еда и мы едим их живыми, чувствуя, как щекочут небо усики.
Боковым зрением я увидел мелькнувшую крупную тень, рванул к кайлу, успел его поднять, развернуться к тени. Но больше ничего сделать не успел. Плотная паутина связала руки, длинные тонкие паучьи ноги подхватили меня и ловко замотали в кокон вместе с кайлом. Край его сломанной ручки уперся в ногу, причиняя боль, но я не обращал на нее внимания, во все глаза, глядя в шесть красных точек на уродливой и огромной паучьей морде.
Глава 3
Шестиглазая тварь играть в гляделки отказалась. Кривые, покрытые острыми волосками, жвалы щелкнули у моего носа, раскрылись. Я зажмурился. Страх парализовал тело, выстудил кровь. Сердце замерло не в силах совершить удар. Я ждал укуса, думал, тварь решит попробовать меня на вкус прежде, чем убить, или окончательно закатать в кокон. Но паук в меня плюнул. Липкая слюна тут же впилась в лицо, стянула кожу и застыла, лишив возможности открыть глаза и рот. Нос захрустел, слился с губой, дышать стало нечем. Я задыхался, тело задергалось само по себе. Жвалы все-таки коснулись лица, разрезали липкую дрянь, освободили нос.
Я глубоко вдохнул. Паук застрекотал, я ощутил, как он поднимается надо мной, что-то больно кольнуло в бедро. Мышцы свело, рука намертво сжала сломанное кайло, желудок подступил к горлу, легкие за мгновение сжались, вновь лишив воздуха. Липкая, холодная тьма обрушилась на меня, подавляя желание жить. Мышцы расслабились. Я чувствовал, как они превращаются в желе. Легкиераскрылись, нос вдохнул сладковатый запах. Мне стало все равно. Я чувствовал, как медленно скольжу в липкую тьму и ничего не мог и не хотел делать. Я умирал. И мысль о смерти пугала и радовала одновременно. Я был готов умереть, и только частичка разума отчаянно цеплялась за жизнь. Но цеплялась недолго, вскоре тьма поглотила и ее.
Тьма. Нет за ней ничего. Только тьма, ни огонька, ни частички света. Только тьма. Ледяная пугающая и в то же время мягкая и ласковая. Я желал, чтобы она проглотила меня, и она не стала откладывать. Она приняла меня в свои объятья, нежно обволокла тело и, укачивая, словно маленького ребенка, понемногу убаюкивала. И я бы уснул, если бы не боль во всем теле. Если бы не приступ тошноты.
Я ощутил тело. Сперва, как комок боли, затем каждую часть отдельно. Стопы что-то перетягивало, в пальцы впились сотни крохотных игл. Рука все еще сжимает сломанное кайло, желудок бьется где-то возле горла, а в голове пульсирует кровь. Глаза вот-вот лопнут, но открыть их я не могу. Я не сразу понял, что вешу вверх ногами, медленно раскачиваясь на чем-то. Паук подвесил меня и теперь стоит где-то рядом, ожидая, когда голова моя лопнет от набежавшей в нее крови. Наверное, так я стану вкуснее.
Уши уловили стрекот. Сперва один, нерешительный, затем все более уверенный. Послышался второй, за ним третий, четвертый и вот уже слух разрывают сотни стрекочущих звуков. Хотелось зажать уши, хотелось оторвать их, только чтобы не слышать, как стрекочет множество голодных тварей, ожидая, когда висящее блюдо будет готово.
Я дернулся, пытаясь поднять руку или хотя бы отпустить кайло, но все, что мне удалось это раскачать себя сильнее. Желудок сжался, грозя заполнить рот ядом. Я судорожно сглотнул, пытаясь вернуть желудок на место, но стало только хуже.
Качка прекратилась. В ноги уперлось что-то острое, надавило, прорвало кокон и пошло вниз. Я крепче сжал кайло. Кто бы ни вскрывал его, просто так я не дамся. Хотя
