делового.
— Ты великолепна, дорогая, — сказал он.
— Люциус, — ответила она с мягким упрёком, — лесть тебе никоим образом не поможет.
Он усмехнулся:
— Можно же старику попробовать.
Хотя он и скрывал самым тщательным образом точный свой возраст, Люциус ДеБирс всегда держался с достоинством пожилого и преисполненного мудрости государственного мужа. Во многом он был обязан производимым впечатлением передовым биотехнологиям, которые ДюКлер предоставила в его распоряжение: благодаря своей должности руководителя Всемирной организации здравоохранения она имела прямой доступ к самым секретным экспериментальным медицинским системам. Это она помогала ДеБирсу бороться с тяжестью давления времени и болезнями, поэтому между ними существовала особая связь.
И несмотря на то, что она знала правду о нём, ей была приятна его компания. Её умиротворяла его отцовская манера общения с ней, и пускай ей бы в голову не пришло рассуждать о ребяческих глупостях вроде любви, она признавала, что всё же испытывала к нему особую симпатию.
«Меня привлекает он сам или его власть?» — задавалась она время от времени вопросом, особо не задумываясь над ответом. Потому что ответ был неважен. ДеБирс был, как он сам говорил, Верховным Просветлённым[3], главой Совета. Её вполне устраивало говорить с ним на равных, быть его доверенным лицом.
— Как думаешь, они сплетничают о нас? — спросила она. — Твой протеже, или Стентон, или выскочка Пейдж?
— Морган, Дауд и остальные… — ДеБирс усмехнулся и отвёл взгляд. — Они все знают, что мы ведём с тобой уединённые беседы. Но разве же нам стоит переживать из-за тех низменных мотивов, которые они могут додумать?
— Они могут подумать, что в этом наша слабость.
— И это хорошо, — кивнул он. — Ошибочные выводы подстёгивают к глупым решениям, и я бы предпочёл как можно раньше узнать о том, что кто-то из них решил нанести удар мне… нет, нам. — Он разлил по бокалам вино. — Может, Пейдж это сделает однажды, если решится, Дауд — никогда. Ему слишком комфортно в его нынешнем положении.
ДюКлер надулась:
— Из-за даудовских тамплиеровских приспешников я в последнее время избегаю Парижа. Когда я возвращаюсь в свой особняк, я всюду чувствую их присутствие. Они так себя ведут, словно город принадлежит им.
— В общем, так и есть. Но они принадлежат нам, — протянул ей бокал ДеБирс. — Не обращай внимания, дорогая. Тем более что тебе так подходит женевский климат. Ты сияешь красотой.
Она кокетливо улыбнулась и обвела красным кончиком зажжённой сигареты комнату:
— Но там так скучно. Я ухватилась за первую же возможность поехать в Италию.
Он кивнул и отошёл к перилам балкона.
— А я-то думал, что дело было в возможности встретиться со мной, — произнёс ДеБирс нарочито печальным тоном.
— Люциус, не драматизируй, — сказала она более привычным ей тоном, которым она говорила с подчинёнными: холодным и жёстким. ДюКлер потушила сигарету, почувствовав, что ход разговора должен был перемениться. Они приблизились к истинной причине встречи.
— Наш противник… — заговорил он, стоя спиной к ней. — Как ты думаешь, кто он?
— Я думаю то же, что и прежде. Янус скрывает свою личность так, как никто иной. Мы его не найдём, до тех пор пока он не допустит ошибку. И, основываясь на нашем опыте, я бы сказала, что это маловероятно.
— Янус… — повторил это имя ДеБирс. — Младший римский бог, одновременно смотрящий в будущее и прошлое, — презрительно усмехнулся он. — Персонаж с двумя лицами. Какой банальный выбор псевдонима для двойного агента. — Он бросил на неё раздражённый взгляд, в котором чувствовался весь его истинный возраст. — На пути у наших планов в последнее время слишком много препятствий, Элизабет. Наносимые удары слишком точно просчитаны, чтобы быть деяниями стороннего смутьяна. Янус незаурядный противник.
ДюКлер признала, что он был прав. Провалы вроде сорванного убийства Уильяма Таггарта, возглавлявшего ныне расколовшийся «Фронт человечества», или утечки информации о секретном тюремном объекте «Рифлмэн Бэнк» не могли быть случайными удачами противников. Ими кто-то руководил, кто-то, кто нацелился на грандиозный замысел иллюминатов.
ДеБирс всё больше распалялся:
— Я сказал Моргану, что с Янусом и его кружком хакеров было покончено. Однако провозглашение победы было преждевременным. Так называемый «Коллектив Джаггернаут» не так мёртв, как мне бы хотелось. Они живучие, как тараканы, за один раз всех не прихлопнешь. — Теплота пропала из его взгляда. Он был разъярён из-за того, что кто-то опрометчиво посмел попытаться ему противостоять: — Кем они себя возомнили?! Я не для того принёс в жертву столько лет своей жизни, я не для того посвятил всего себя нашим планам, чтобы их начала портить кучка детишек-активистов, палящих по нам из киберпространства!
— Мы с ним справимся, — сказала она. — Непременно справимся. Со времён Вайсхаупта[4] мы отбивали любые нападения. Мы никогда не отклонялись от курса. — ДюКлер чуть смягчила тон. — Я помню, как ты однажды сказал: «Возложенное на нас бремя покровительства и управления велико, и возможно, сегодня оно тяжелее, чем когда-либо доводилось выдерживать нашему ордену».
— «На нас возложена ответственность…», — продолжил он. — Да. Я помню тот день[5].
— История повернётся так, как мы предпишем. На нашей стороне отвага, мудрость и правда. Мы лидеры, Люциус, в этом наше предназначение. И какой-то безликий трус не может этого изменить.
Он помолчал.
— Конечно, ты права, — слабо улыбнулся он. — Ты помогаешь мне сохранять душевное равновесие, милая Бэт. Благодарю тебя, — он поставил стакан и взял её за руку, излишне сильно её стиснув. — Но мне не нужно напоминать о нашем священном долге. Мне нужно отсечь Янусу голову, кем бы он или она ни был, и истребить этих вредителей раз и навсегда. Человечество достигло критической точки, оно расколото и сломлено. Слишком многое находится на кону, чтобы мы могли себе позволить отвлекаться!
— Я обещала, что придумаю план, — сказала она. — И я это сделала. Я использовала ресурсы, которыми мы располагаем. Пешки уже размещены на доске. — ДеБирс отпустил её руку и жестом попросил продолжить. — Для победы, Люциус, нам понадобится вести затяжную тонкую игру. Подобраться к Янусу будет сложно, однако я нашла, как это сделать.
— Я хочу увидеть истинное лицо Януса, — прошептал он. — Я хочу увидеть его и обличить. Тогда мы сможем стереть этих самонадеянных юнцов из истории.
