песок арены, подойдя к раненной северянке, наложил на ней целительские чары, после чего наложил их и на южанку.
— Это был прекрасный бой. Спасибо за чудесное зрелище. А сейчас целители исцелят ваши раны.
Махнув рукой, подозвал несколько слуг подбежали с носилками и унесли раненных воительниц, причём проделали это с завидной прытью, стараясь убраться от меня как можно дальше.
Выйдя на центр арены, я посмотрел на обмерших зрителей и убрал ментальное давление, после чего повернулся вокруг себя и посмотрел на принца:
— Почему честные воины Империи должны умирать на вашу потеху? Скажите мне, чем их жизни хуже или лучше ваших?
Взяв паузу, я осматривался по сторонам, выискивая взглядом хоть кого-то, кто может мне возразить, но получил в ответ лишь гробовую тишину и испуганные взгляды.
— Почему же в ответ я слышу тишину? Хорошо, вы хотите смерти, дайте мне того кто желает умереть?! А может мне выбрать самому? — недовольно оскалился я, чувствуя, как во мне разгорается ярость. — Тогда, я выберу сам. Третий принц, Кристоф. Что скажите? Жизнь или смерть?!
Над моей левой рукой начало разгораться чёрное пламя, становясь с каждый разом всё больше и больше, даже первые ряды почувствовали его нестерпимый жар и дрогнули.
— Жизнь или смерть третьему принцу?! — повторил, зажигая второе пламя над правой рукой, смотря на Кристофа. — Почему я ничего не слышу?! Где же ваше мнение, что звучало здесь недавно?!
Однако в ответ мне тоже последовала тишина, вздохнув, я затушил пламя, так как уже не мог его больше усиливать, без страха потерять контроль, а после тихо проговорил:
— Турнир окончен. Все вон!
Ряды зрителей дрогнули, но никто не рискнул уйти первым, бросая взгляды на третьего принца.
— Вон недоумки!
А после этого началась давка, благородные дамы и господа бросились к выходам с арены, причём принц был в числе первых, кто покинул арену. Лишь рыцари Чёрного дракона не шевельнулись, оставаясь на своих местах.
— Не боишься, что тебе это припомнят? — спросил Малграф, спустившись на арену.
— Словно это первый раз, когда останавливаю это безумие. — Проговорил, и, склонившись, зачерпнул горсть песка, а после разровнял его большим пальцем ладони, повернувшись к учителю, — великие королевства, императоры, все они стали подобными песку разносимому ветрами безжалостного времени. Нас это тоже ждёт. Кого-то рано, а кого-то поздно. — Подбросил песок в воздух, я посмотрел, как его разнесло порывом ветра, — всё, что мы оставить — это лишь память в умах наших потомков, но можем выбрать, какая это будет память. Идём, Мал, нас ждёт тренировка.
— Да, юный и мудрый принц. — Кивнул он без улыбки.
Мне не нужна ни эта власть, ни эта война… Время рассудит, кто достоин — памяти, а кто — забвения.
Войдя в покои своего сына, принца Кристофа, Клэр огляделась по сторонам и наконец, посмотрела на него тяжёлым взглядом.
Прекрасная женщина лет тридцати нисколько не потерявшая, в замужестве и рождении детей, природной красоты, только внимательный взгляд мог определить, что Клэр является полуальтом, что отрицалось второй императрицей с момента брака. Разумеется, часть этой красоты досталась и ей сыну, чем он и пользовался особенно для привлечения внимания противоположного пола.
— Ты понимаешь, что сделал сегодня, Кристоф?
— А что я сделал? Был турнир, который испортил Эшарион, — процедил он сквозь зубы.
— Ты ничего не понял. — Ударила ментальным хлыстом Клэр, отчего её сын тихо прорычал от боли и ничком упал на пол от боли, пытаясь блокировать воздействие своей матери. — Сколько раз мне тебе объяснять, что наши способности нельзя демонстрировать. Ты хочешь, чтобы к тебе приставили учителя, что будет следить за тобой?
— Хватит меня… — с завидным трудом поднявшись на ноги Кристоф, сделала шаг к матери, и тут же получил звонкую пощёчину.
— Эшарион тебе ясно показал сегодня, что у тебя нет союзников среди приближенных, никто из них не крикнул "Жизнь".
— Ты смотрела… И не помогла?
— Да, я наблюдала за ходом турнира. — Ответила Клэр, развернулась и опустилась в кресло, чтобы налить себе из кувшина в кубок вина и пригубить. — Тебе нельзя считать Эшариона глупцом. Когда он на своё пятнадцатилетие заявил о том, что отказывается от претензий на престол, очень многие вздохнули с облегчением. Даже я вздохнула, потому что знаю, что этот мальчишка гораздо хитрей, чем пытается казаться… Ты знаешь про ночной пожар этой ночью?
— Какой пожар? — непонимающе переспросил принц, держа ментальный удар матери.
— Сегодня ночью группа заговорщиков попыталась похитить семьи командира императорских рыцарей Чёрного дракона, однако ничего не получилось. Их ждали. А после этого запылали поместья тех, кто участвовал в этом.
— Почему ты думаешь, что здесь замешан Эшарион?
— А потому что это мог быть только он. Ты забыл, что он сказал на обеде? Он знает, кто и с кем спит во дворце. А в постели даже самые тайные замыслы становятся явными, нужно лишь приложить немного усилий.
— Даже если и так, что такого в Эшарионе? — опустив руки на подлокотники, посмотрел Кристоф в глаза матери, но тут же отступил и схватился за голову.
— А ты знал, что его до пятнадцатилетия поддерживало абсолютное большинство дворянских домов? Благодаря его магическому дару ему симпатизировало множество магов? — поднявшись, склонилась Клэр к своему сыну и повторно отвесила пощёчину, — запомни, если с его матерью или им что-то случится, северные королевства разорвут с нами все дипломатические договоры. Забудь о мести, он скоро покинет дворец. Доброй ночи, сынок.
Погладив его по голове, Клэр грустно улыбнулась и покинула его покои. Некоторое время, пролежав на полу, он с трудом сел на кресло.
— Когда-нибудь ты заплатишь за эту боль, а пока платить придётся другой. — Пробормотал Кристоф и утёр кровь из разбитой губы, а затем гулко засмеялся.
Успокоившись, он мысленным приказом вызвал молодую девушку, показавшуюся из тайного прохода, пройдясь по комнате походкой куклы, она подошла к кровати и легла на неё грудью. Подойдя к ней сзади, он задрал ей платье и с силой вошёл в неё, довольно улыбнувшись от ощущений…
Глава 3. День Мильюз
Гуляя по тайным проходам дворцового комплекса, я протискивался в щели, собирая на себя паутину и грязь, между делом находя останки людей когда-то забредших сюда, рядом с ними
