лицо водой, барабанщики снова забарабанили в свои инструменты. Отступать было некуда. Друзья зажмурились и взялись за руки.
Поскольку рукавичек была всего одна пара, друзьям досталось по одной на каждого: Кепу на левую лапку, а Жу на правую. Сильнее сжав руки друг друга и зажмурив глаза, друзья мужественно стиснули зубы. Кэп дышал, как учил его Жу: на четыре счета вдох и на четыре счета выдох. Казалось, что время остановилось. Боль была нестерпимая, кровь стучала в висках, сердце колотилось в груди, перехватывало дыхание и сильно жгло кожу на ладонях.
— Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре, — повторял про себя Жу и ровно спокойно дышал, стараясь не проронить ни звука.
В глазах у обоих померкло. И как раз в тот момент, когда друзья решили сдаться, кожу перестало так сильно жечь, и лапки погрузились во что-то приятное и прохладное. Открыв глаза, друзья увидели, что перед ними стоит чан с водой, в которой опущены их распухшие красные лапки уже без надетых на них рукавичек. Сделав глубокий выдох, друзья расцепили руки и уселись на землю рядом с чаном с водой, судорожно переводя дыхание и облизывая пересохшие губы.
«Иййййааааа!», — закричал вождь и все племя зааплодировало.
— Ты жив, собачка? — Спросил Кейптаун своего друга.
— Кажется, — ответил пес. — А ты?
— Вроде того, — отозвался Кейптаун. — Слушай, а что дальше? — Спросил он. — Они вроде передумали нас есть?
— Похоже на то, — ответил пес.
Тем вечером в деревне туземцев случился настоящий праздник. Пальмы украсили цветными лентами, хижины — желтыми, красными, розовыми, белыми цветами и свечами в половинках кокосовых скорлупок. Жители деревни надели свои лучшие ожерелья: мужчины из костей и зубов диких зверей, женщины — из цветов и ракушек. Туземцы соорудили длинный-длинный стол, чего на нем только не было: ананасы, манго, бананы, маракуйя, питахайя, гуава, папайя, киви, личи, тамаринды, сладкие маисовые булочки и конфеты из кокосовой мякоти. Туземцы пригласили друзей за стол, и все вместе принялись за угощения.
— Ну и гадость! — сказал Кейптаун, откусив и тут же выплюнув авокадо. — Слушай, а почему среди сладких фруктов этот безвкусный овощ? — спросил Кейптаун своего друга.
— Балбес, — позволил себе небольшую вольность всегда воспитанный Жуневьер, — авокадо — это фрукт!
— Да ты что? Серьезно? Я не знал. — искренне удивился Кэп.
Жуневьер и Кейптаун наелись сладостей от пуза. После ужина в деревне началась танцы, а после танцев — торжественное посвящение в почетные члены племени: на шею Жу и Кэпа надели ожерелья из акульих клыков, и друзья произнесли клятву верности вождю Ку, преклонив одно колено и положа руку на сердце. Праздник продолжался всю ночь и закончился лишь с первыми лучами солнца. Жители деревни разбрелись по своим хижинам, а Жуневьеру и Кейптауну было предоставлено временное жилище. Утром им предстояло начать строить себе хижину и участвовать в жизни племени: охотиться, рыбачить, собирать фрукты и охранять территорию вместе с другими туземцами-самцами.
Глава VIII
Удивительная жизнь на острове
Проспав до обеда, друзья проснулись от гомона и возни туземцев — в деревне начался новый день. Мужчины племени собирались на охоту, женщины занимались домашним хозяйством и детьми. Сонные друзья вылезли из хижины.
— Так, собачка, бери в руки лук и стрелы и иди подстрели нам косулю на обед. А я, пожалуй, займусь строительством хижины.
— А почему бы не наоборот? — Спросил Жу.
— По кочану, — ответил Кейптаун и стал выбирать место для будущего дома.
— Ладно, — вздохнул Жуневьер, — сегодня так, а завтра поменяемся. Не люблю я охоту. Животных жалко.
— Жалко у пчелки, — пробормотал себе под нос Кейптаун и заходит взад-вперед по деревне, все еще выбирая место для строительства хижины. Жу отправился к другим членам племени.
Жуневьер огляделся вокруг в поисках материала, из которого можно было бы изготовить оружие для охоты. Вдали под пальмой он заметил куст и прикинул, что из ветки может получиться неплохой луг. Поискав в кустах, Жу нашел несколько прочных тонких палок, отлично подходящих для изготовления стрел. Осталось придумать, как сделать наконечники для стрел и тетиву для лука. Заметив замешательство пса, к нему подошел один из членов племени и указал на висящие у одного из домов на перекладине жгуты. Подойдя ближе, Жуневьер увидел, что это были сушащиеся на солнце жилы животных, а рядом лежали обломки костей. Пес догадался, что жилы аборигены используют в качестве тетивы, а острые кости прилаживают в качестве наконечников для стрел. Взяв себе пару жил и несколько кусочков костей, он устроился в тени большой пальмы и стал мастерить лук и стрелы.
Примерно через три четверти часа оружие для охоты было готово. Придирчиво оглядев свое изобретение, Жу устранил несколько недостатков, поднялся на лапы и двинулся к членам племени, которые что-то бурно обсуждали, собравшись в кружок у одного из домов. Жуневьер был очень воспитанным псом, поэтому, стараясь не мешать беседе, тихонько встал в стороне и ждал. Когда разговор был окончен, пса наконец заметили.
— Жу! — Ткнул в него палкой вождь. Затем он взял в руки его лук и, внимательно его осмотрев, вернул владельцу, а затем жестом пригласил пса следовать за племенем вглубь джунглей. Шли примерно полчаса, и Жу уже начал сомневаться, охота ли им предстоит или просто увеселительная прогулка по лесу перед обедом, как вдруг все члены племени встали по команде как вкопанные. От неожиданности пес налетел на одну из обезьянок, и оба чуть не упали.
— Шшшш, — скомандовал вождь, сделав знак «стоп» мохнатой лапкой.
Внезапно в полной тишине где-то совсем близко Жуневьер услышал легкий хруст веток, как будто кто-то осторожно крадется. Члены племени молниеносно попрятались за ближайшие кусты, образовав засаду в форме большого круга. Жу был очень сообразительным псом и последовал примеру своих новых соплеменников. Краем глаза он увидел, как его напарник за соседним кустом натянул тетиву и прицелился куда-то в центр круга. Жу сделал так же, хотя он никак не мог понять, на кого же охотятся воинственные мартышки. И вдруг — о чудо — в самом центре круга он увидел едва заметную из-за своих размера и окраски ящерицу, которая осторожно кралась вдоль небольшого ручейка.
— Уииии, — пронзительно закричал вождь. От неожиданности рука Жу отпустила туго натянутую тетиву, и его стрела с десятком других стрел, сыпящихся со всех сторон, полетела точно в центр круга, и единственная угодила прямо в спину ящера.
— Уихааа, — закричали мартышки со всех сторон и кинулись из засады прямо к жертве.
Не успел Жуневьер опомниться, как
