лучше сделки тебе не найти.
— Эээ, — протянул Роберт. — Вы, там, за дверью, у вас есть нож и вы — дворф?
Снова послышался вздох.
— Нет, я не дворф и ножа у меня нет, — ответила Лили.
— Перестаньте, пожалуйста, вздыхать, мне от этого легче не становится, — сказал Роберт, а затем обратился к дворфу: — Забей, дворф, у неё нет ножа, следовательно, с ней гораздо безопаснее, чем с тобой.
* * *
Румпельштильскин вытерся полотенцем. Он не ожидал, что Агентство появится так быстро. «Что там, блин, задумал Безумный Шляпник?». Ситуация резко осложнилась. Дворф попытался открыть дверь, но у него ничего не вышло.
— У меня для тебя послание, Даркли; от отца, твоего настоящего отца. Он говорит, что хотел бы с тобой повидаться. Вот для этого я и пришёл. Просто, да?
В уголках его памяти всплыли воспоминания о Башне. «Мне нужно выбраться! Меня ждёт улов покрупнее».
— Моего… моего отца? — переспросил Роберт. — Откуда ты знаешь моего отца?
Хитрый разум Румпельштильскина спешно соображал, и вдруг ответ ударил его, словно мокрая селедка.
— Готов спорить, ты всегда мечтал встретиться с родителями, не так ли, Даркли? Готов спорить, ты о многом мечтал; возможно, и сейчас мечтаешь, и эти мечты могут воплотиться в реальность.
* * *
Роберт нервничал. Любой разговор о настоящих родителях заставлял его нервничать, и он никак не мог понять, почему.
— С кем ты разговариваешь? — спросила Лили.
— У меня в ванне сидит злобный дворф, — покорно ответил Роберт, затем обратился к дворфу: — Я просто хочу, чтобы тебя не было в моей ванной.
— Исполнено, — произнёс дворф и в этот момент входная дверь распахнулась и в проходе появилась красивая молодая женщина с тёмными глазами, чёрными волосами, одетая в тёмный брючный костюм. Роберт внезапно чётко осознал, что стоит в гостиной голый со сковородкой в руке так, словно, намеревается причинить с её помощью какой-то вред.
* * *
Лили закатила глаза. Мужская глупость в Этосторонье была столь же очевидна, как и в Тосторонье, да и пожалуй, во всей вселенной.
— Весзико, дверь, — произнесла Лили.
Весзико выпорхнула из её кармана, словно пуля влетела в дверь ванной и разнесла её на миллион мелких щепок.
Румпельштильскин исчез.
— Твою мать! — воскликнула Лили. — Опусти сковородку, идиот.
— Ни за что, дамочка.
— И надень какие-нибудь штаны, у тебя слишком откровенный наряд для первого свидания, — сказала Лили, пока Весзико жужжала над головой Роберта. Роберт собрал в кулак ту крошечную часть своей души, что называлась мужеством, и запахнулся сковородой на Весзико. Если бы Роберт был чуточку лучше знаком с Весзико, демонстрация намерения причинить ей вред никогда бы не пришла ему на ум.
Обычное синеватое свечение феи стало пульсирующе красным, она выхватила сковородку у Роберта и со всей силы огрела ею его по голове.
Голова Роберта не предназначалась для столкновения с твёрдыми объектами, и мозг решил, что настало время отключиться. Он завалился на кофейный столик, разбив его на несколько мелких обломков.
— Неплохой удар, но мы пришли сюда не совсем за этим. Найди Джека и скажи ему, что я нашла Даркли, но дворф исчез. Он всё ещё здесь, в Тосторонье, возможно, ищет пропуск, чтобы вернуться обратно. Скажи Джеку, я встречусь с ним на Перепутье, скажи, что приведу с собой Роберта Даркли.
Весзико тряхнула головой и указала на лежащего без сознания голого мужчину.
— Знаю, но он как-то со всем этим связан, и мы должны выяснить, как именно.
Весзико хмыкнула, окрасилась в светло-серый цвет и вылетела в окно, мгновенно растворившись в тёмных облаках.
— Ладненько, Роберт Даркли, сын безумца, пора просыпаться.
* * *
Печальная ирония пронизывает всю вселенную. Иронично, но тот факт, что она — печальная, не мешает сторонним наблюдателям считать её забавной. Именно так и было в случае с Северолондонской Ассоциацией Страдающих от Хуздофобии. Термин «хуздофобия», в первую очередь, имел популярность среди сообщества онлайн-игроков, а во вторую, среди Северолондонской Ассоциации Страдающих от Хуздофобии. Хуздофобия являлась совершенно немедицинским, непринятым, нетехническим обозначением страха перед дворфами.
Как и любой популярный термин, не имеющий связи с реальностью, он немедленно завоевал большую популярность, отчего и возникла Северолондонская Ассоциация Страдающих от Хуздофобии, также известная, как СЛАСХ. Среди двухсот семидесяти одного её члёна имелись представители всего демографического спектра, известного человеку. Лишь двенадцать членов жили именно в Северном Лондоне, и эти люди еженедельно собирались на сеансы групповой терапии, которые включали в себя постоянные групповые обнимания, рассказы о близких контактах с расой дворфов, как ужиться со страхом перед невысокими людьми, и так далее, и тому подобное. Группа арендовала актовый зал местной начальной школы, в котором пахло пылью и потом семилетних детишек.
Примерно в то же самое время, когда Роберт загадал желание, Джаспер Клементайн, самоназначенный старший терапевт, стоял среди группы, воодушевляя людей принять свои страхи и открыто обсуждать фобии.
— Так, народ, давайте к порядку, — с энтузиазмом произнёс он, а затем, подумав, добавил: — Давайте отвлечёмся от чая с печеньем до конца сеанса, хорошо?
Группа придвинула стулья ближе и расселась вокруг Джаспера. Джонатан, который разбирался со слоёным шоколадным печеньем, отошёл от стола с закусками и занял своё место, после чего Джаспер продолжил.
— Я заметил, что мы уже несколько недель не собирались вместе, и знаю, нам всем есть, чем поделиться, но начать я бы хотел с Дорис. На прошлой неделе она перенесла тяжёлое испытание, когда навещала сестру. Дорис?
Дорис была женщиной весом в сто восемьдесят килограмм, которая носила платье без бретелек с цветочным рисунком и неудобные туфли. Не то, чтобы ей было неудобно носить эти туфли, скорее, туфлям было неудобно нести на себе женщину весом в сто восемьдесят килограмм. Она подалась вперёд на складном стуле, который ни на что, в общем-то, не жаловался.
— Ну, я поехала к сестре, п'нимаете, в Бирмингем, неплохое местечко в Бирмингеме, где мелкий народец не особо встречается. Короче, моя сестра, Элис её звать, сказала, у неё для меня сюрприз, поэтому мне надо приодеться, а мне не очень нравится приодеваться, мне нравится, когда мне удобно, но, раз уж это моя сестра, и мы не то, чтобы часто видимся, я решила проявить любезность. Короче, в итоге, она потащила меня в цирк.
Группа издала вздох удивления, а один нервный джентльмен по имени Ральф, который ни разу не произнёс ни слова и источал запах грязных носков шестинедельной давности, слегка
