никак не могли найти пропавший клад. Как раз в тот момент, когда Тайк объявил перерыв и с отвращением уселся на ближайший камень, тишину нарушил громкий треск в кустах.
— Должно быть, сбежала чья-то корова или лошадь, — сказал Тайк, немного послушав. — Лучше бы нам немного разровнять эту рыхлую землю, верно? Кто-нибудь из местных обязательно пройдет мимо.
Майк, осознав мудрость предложения Тайка, начал поспешно разравнивать взрыхленную землю. Тайк продолжал мрачно сидеть на камне. Его фонарик бросал в лесную тень причудливые стрелы света. Внезапно у него вырвался крик, подобного которому его напарник никогда не слышал за многие годы криминальных приключений.
Мгновенно напрягшись, Майк выпрямился, и крик чисто животного ужаса, сорвавшийся с его губ, был больше похож на вой зверя, чем на вопль человека. В следующее мгновение двое бандитов дружно пустились наутек.
В тот же миг источник ужаса кинулся на них. Майк, физически более сильный, хотя и меньшего роста, продираясь сквозь подлесок, оказался ближе к тропинке. Как в кошмарном сне, он бежал, не в силах спастись. Теперь уже близко, позади него… глухие удары огромного мягкого тела о стволы деревьев, скрежет когтей о ветви… Ближе, еще ближе, но, как ни странно, из змеиной глотки не вырывается ни звука, не слышно учащенного дыхания… теперь зверь прямо позади, совсем близко, но всего в нескольких футах цель, открытая дверь сарая, шанс выжить. Сердце Майка буквально разрывалось на части. Он удвоил свои усилия. Но тут, почти на расстоянии вытянутой руки от засова, лоза с жесткими волокнами подставила ему подножку, и в следующую минуту — острое ощущение рвущих тело когтей, раскаленных докрасна ударов, яростных вспышек боли в дрожащей плоти, затем — забвение.
7
В хозяйственном магазине Дикона Пульсифера, служившем также почтовым отделением Пулхэм-Корнерс, группа сидевших на бочонках и ящиках мужчин обсуждала предстоящие выборы. Удар во входную дверь прервал громкое гнусавое пророчество дьякона Уильямса, и внутрь, расталкивая собравшихся, ворвался незнакомец с диким выражением лица, растрепанный, в разорванной одежде и совершенно запыхавшийся.
— Быстро! берите оружие, оно приближается, — выдохнул он, тяжело дыша. — Ради Бога, поторапливайтесь, пока оно не добралось до нас!
Большая часть группы уставилась на него, открыв рты, но Сайлас Грейсон внезапно посерьезнел.
— Что приближается? — настойчиво спросил он.
— Это… это… Бог знает, что оно такое! — задыхался Тайк. — Но оно гналось за нами — вон там — в лесу.
Случилось так, что среди собравшихся был Сэм Хилл, деревенский констебль, и его официальный взгляд упал на выпуклость в кармане Тайка.
— Я вижу, у вас самого есть пистолет, — сказал он. — Почему вы не стреляли?
— Оно напугало меня до смерти, — признался Тайк. — Так было бы и с вами, если бы вы его увидели. Но я прекрасно знаю, что кто-то должен покончить с ним, не то нам всем придет конец.
Сэм Хилл подошел к двери и открыл ее. Сайлас Грейсон последовал за ним. Они вышли на клочок неровной травы перед магазином, освещенный светом из витрины.
Потом они увидели это. Впоследствии они описывали это по-разному. Что-то похожее на кенгуру с длинной змеиной шеей, но даже в неверном ночном свете, какое-то отвратительно иное, потустороннее. Оно бежало на задних лапах по дороге, странно постукивая когтями по камням. И тогда Сэм Хилл — он был храбрым человеком и заслужил честь носить значок — поднял свой автоматический пистолет и выстрелил. До следующего дня он не знал, попала ли его пуля в цель или нет. Все, что они знали — это то, что, пока они стояли там, сбившись в кучку, огромная ужасная тварь пробежала мимо них, затмив небо — распространяя странный запах, похожий на мускусный, сырой, как запах обитателя болот — пробежала мимо них по почтовой дороге в сторону города, где стоял музей, который Майк и Тайк год назад лишили двусмысленного сокровища.
Только через несколько часов, когда все постепенно пришли в себя, констебль заговорил.
— Если оно пробежит мимо музея, может, его кто-нибудь поймает и набьет соломой. Тогда мы узнаем, ребята, что это такое.
Но Сайлас Грейсон, сильный человек и не трус, вздрогнул и закрыл глаза.
— Я не хочу видеть это снова, никогда и нигде, ни чучелом, ни живым, — сказал он. — Я больше никогда не хочу на это смотреть.
8
По странному стечению обстоятельств, существо нашли возле музея: оно пало в конце своего долгого бега от пули Сэма Хилла. Оно перегораживало проезжую часть, закрывая вид на музей сквозь деревья и значительную часть неба, огромная отталкивающая туша, похожая на рептилию, но не покрытая чешуей, со странным рисунком в виде пятен ярко-зеленого и оранжевого цветов; монстр, живший сто миллионов лет назад, когда земля была молодой, а люди еще не были сотворены; огромный, могущественный, но уязвимый, как насекомое, для современного оружия, созданного человеком. Его челюсти, маленькие по сравнению с размерами тела, были оттянуты назад в странном и болезненном подобии улыбки. Никто из собравшейся толпы не захотел долго смотреть на него, кроме хранителя музея, и даже тот в конце концов отвернулся с чуть побелевшими губами.
— Никто не должен прикасаться к этому, — распорядился он. — Это величайшая находка со времен эры человека, но возникает небольшая проблема с тем, как ее удалить, и при этом придется столкнуться с немалой бюрократической волокитой… Существо, без сомнения, вылупилось из потерянного яйца динозавра, которое невесть где и как таинственно созрело само. Мы считали, что яйца динозавров давно окаменели в скалах, но в этом зародыш жизни каким-то чудесным образом не был уничтожен.
И куратор, с раскрасневшимися худощавыми щеками и сияющими спокойными глазами, продолжал рассказывать толпе о непристойной исполинской туше, лежавшей в лучах утреннего солнца.
Место огородили, а транспорт направили по нижней дороге. С обеих сторон туши стояли полицейские, чтобы никто не мог беспрепятственно приблизиться к ней. Толпа была невелика. Никто из тех, кто побывал здесь один раз, больше не возвращался.
Но, несмотря на достаточно усиленную охрану, в ту ночь произошло судьбоносное событие. По обе стороны дороги, рядом с тем местом, где лежало таинственно возродившееся вымершее чудовище, стояли два старых амбара, набитых сеном.
Неосторожный рабочий с фермы бросил окурок и пошел своей дорогой. Полчаса спустя амбары превратились в сплошное ревущее пламя. Прежде, чем кто-либо из полицейских смог добраться до ближайшего бокса пожарной сигнализации, все было кончено. Лето выдалось засушливым.
В этом могучем пламени, в этом бушующем погребальном костре погибли останки гигантского монстра, не оставив никаких следов его одинокого воскресения и страдальческой смерти, кроме нескольких обугленных костей, не имеющих
