стороны плоть и, выплёскивающаяся на пол, оставшаяся в организме твари, кровь.
— Я, так уж и быть, не стану спрашивать, что это, мать его, было, — сказал Энас глядя на груду мяса оставшуюся от рыцаря.
Тело воина начало необратимый процесс трансгумации, при котором зелёная кожа, чешуя и когти стали привычными кусками человеческого тела. Путник, не обращая внимания на лучника, притянул щупальцем правую руку культиста и прислонил на место своей, которая непонятно куда укатилась.
— Ты ведь позволишь нам уйти? — насторожено спросил слепой маг.
— Я — да. Они — нет, — ответил странник с аметистовыми глазами.
Прислушавшись, Энас понял, что в таверну уже ворвался отряд городской стражи, а это — две дюжины воинов в бронзовой кольчуге, вооружённых алебардами.
— Господа будущие арестанты, во избежание насилия и дабы иметь возможность дожить до вынесения приговора верховным судом Гронбада, предлагаю вам сдаться, — вышел вперёд командир со свитком.
— Пс-с. Так уж и быть я нас вытащу. Просто бросьте оружие, — шепнул через плечо путник.
Энас не был идиотом, чтобы доверять первому встречному свою жизнь, но драться с двадцатью четырьмя алебардистами уровня «зверь» даже до этой битвы было бы для него — «смертного» самоубийством, а сейчас и подавно.
— Признай, ты просто тоже не в силах их одолеть, — ответил неко и подчинился, после чего, на всех троих надели кандалы и бросили под стражу.
Глава 2. Бегство
— Ну и какого хрена он уснул? Он же сказал, что вытащит нас! — возмущённо произнёс Энас, глядя как усевшись под противоположной стеной путник с аметистовыми глазами дрых.
— На твоём месте я бы тоже поспал. Он ниже нас на одну ступень, а дрался с двумя адептами уровня «Человек» словно «Обученный». Чем бы он ни был, но отдых ему нужен как и нам, — ответил Гарольд.
Слепой маг покрепче закутался в собственную робу и подложив руку под голову, прилёг на кучку сена заменявшую узникам кровать по всему полу.
— Ой, только не надо его перехваливать. Ему до «Обученного» как… Даже не знаю до куда. Если ты вдруг забыл, на все кланы неко был лишь один «Обученный». И его убили ценой жизни тысячи «Человек», — злостно ответил Энас.
Осознав, что он единственный кто не спит, лучник решил посчитать количество камней в кладке их камеры, чтобы хоть как-то нагнать дрёму.
* * *
Две сотни откормленных мустангов закованных в сбрую которой не каждый тяжёлый рыцарь мог похвастаться, целиком занимая заброшенную дорогу, окружили одну единственную карету ведомую шестнадцатью лучшими из аргамаков привезённых из Великой Степи.
В седле каждого из них ехал двухметровый воин с пикой вдвое больше. И все как один были чернее ночи. Не стоило и говорить, что латы, хотя в отношении подобных доспехов можно было даже сказать — броня, делали каждого из них похожим на миниатюрного железного голема.
Встретиться с одним таким даже сотне простых наёмников бы не посчастливилось, не говоря уже о двух сотнях монстров.
Колонна вышла из Чумного Леса, что стеной вырос вокруг Твердыни Аммаста — места, где даже Кустос светил так тускло, что мир вокруг, казалось, был соткан из тысячи оттенков серого. Лишь громадные чёрные тучи затянувшие небо над цитаделью и всполохи алых молний добавляли в окружающую среду «красок».
— Раз такое дело, не прикажите ли мне отобрать среди наших рабов сотню справных юношей и девушек? Так, мы могли бы доказать верность нашему господину.
Внутри кареты сидело всего два человека.
С одной стороны — черноволосая, обворожительная красавица с глазами самой Смерти и голосом, что даже самого крепкого из воителей сразил бы наповал. Рядом с ней, на сиденье лежала чёрная коса, чья рукоять была создана из сотен костей, а лезвие и древко скреплялись черепом молодого дракона.
Нагрудник из метеоритной стали подчёркивал прелести двух аппетитных холмиков, которые, поверьте, Вы бы не захотели увидеть ни за что, узнав о последствиях. Длинные перчатки давали посмотреть только на её нежные, но крепкие плечи, а ниже локтя руки были закованы в латные рукавицы из того же сплава. На талии, ремнём из драконьей кожи крепилась стальная юбка. Длинные, тренированные, но как и в случае с плечами — такие притягательные ноги были обуты в стальные ботфорты, а всё прочее прикрывали ажурные чёрные чулки.
Рене, Песнь Бездны обращалась к таинственной фигуре больше двух метров ростом, закутанной в настолько просторный плащ из тьмы, что, казалось, он занимал всю оставшуюся половину кареты.
— Мы слишком долго ждали явление нашего господина. Если ритуал задержится хоть на секунду, он будет в ярости. В конце-концов, обретя тело, всё в этом мире будет принадлежать ему, будь то молодая кровь или золото, — ответил мужчина вполне обычным голосом. Можно было дать ему от 30 до 35 лет навскидку.
— В таком случае мне нечего добавить, досточтимый Патриарх, кроме как успевшей Вам надоесть моей благодарности за возможность присутствовать при этом историческом событии, — сложив руки на груди девушка поклонилась.
— Среди прочих магистров ты самая юная и преданная, — подметил тот. — К тому же, в наших рядах ты одна из немногих женщин.
— Вы к чему-то клоните? — решила уточнить Рене.
— Приняв облик смертного, Господину предстоит пройти весь путь овладения Тельмусом. Но не забывай. Культ Аммаста — культ свободы и наслаждения. Соответственно, если наш господин захочет удовлетворить своё плотское желание…
— Для меня это великая честь! — с горящими глазами ответила Рене. — Простите, что посмела перебить…
— Ничего. Твой энтузиазм достоин похвалы. Уверен, после того как я исполню свой долг Патриарха, Господину, да и мне, не придётся сомневаться в приемнике.
Двое культистов продолжили обсуждать грядущую церемононию, охрана кареты смиренно шла вперёд, осматривая окрестности, а лошади мерно тащили процессию на своих спинах, ожидая когда же их наконец-то напоят и накормят.
Само собой, никто не обратил внимания на маленького пассажира, которого один из мустангов подобрал своим копытом вступив в свежую кучу дерьма пару сотен километров назад.
«Куда я попал? Я кто вообще? Куда меня несёт?» — слишком много мыслей и вопросов было загружено в микроскопический мозг.
Слизняк с небольшой чешуйкой и двумя жгутиками-крючками помнил лишь тот как испил странной светлой жидкости, а потом, вдруг ни с того ни с сего… Проснулся! Паразит ещё не осознавал, что начал… осознавать себя и этот мир. Кажется, поначалу, он даже пытался делать вид, что по-прежнему неразумен и как только покинул территорию выжженного леса (он не испытывал голода несколько недель, пока полз) принялся заниматься тем же, чем и до этого —
