сладким голоском.
— Это не обсуждается, — я схватила его школьную сумку и сунула ему. — Пора делать домашнее задание.
Это правда, и не важно, что Аарон милый. Этот парень меня пугал. Что-то странное произошло, когда он не дал перейти мне улицу. Не уверена, что это было, но у меня не было желания видеть Аарона Шэфферда снова. Даже если могу ему помочь.
Глава 4
У меня никогда раньше не было мигрени, но сейчас, уверена, есть. Это началось, похожее на давление на виски, когда я готовила ужин, но за то время, пока сидела с Мэттом за столом, боль начала пульсировать прямо за глазными яблоками, разделяя голову надвое.
— Можно мне еще наггетсов? — Его вопли режут слух и отражаются болью внутри черепа.
Двадцать четыре часа назад я встретила Аарона Шефферда. Четыре часа назад вещи стали странными, когда парень вытащил меня с улицы и спас мне жизнь. И всего час назад мне предложили встретиться с моим пугающим спасителем где-то по дороге в дом престарелых.
Я не пошла.
Если Аарон дал мне наркотик, светящиеся люди могут быть просто побочным эффектом. Но, кажется, становится только хуже. Головная боль убивала, и свет от кожи Макса жег глаза. Я не могла смотреть на него.
Я взглянула на его тарелку. Он съел все куриные наггетсы, но гарнир из пучков брокколи и картофельного пюре остался нетронутым. Я кивнула, и мои мозги всколыхнулись прямо внутри черепа. Мне правда было все равно, съест ли он овощи. Моя голова слишком болела для того, чтобы притворяться мамочкой.
— Эй? — переспросил Макс. — Можно еще наггетсов?
Это я… Рози. Рози Бенсон.
— Что ты сказал? — Я взглянула на него краем глаза.
— Я сказал: «можно мне еще наггетсов»?
— Нет, — я покачала головой. Кажется, будто мои глаза вот-вот лопнут. — Ты сказал что-то еще. Что-то о Рози Бенсон.
— Рози Бенсон? Кто это? — Макс поморщился. — Ты сегодня очень странная.
— Забудь, — я выскочила из-за стола и стояла, постукивая по солонке. Пальцы дрожали, так что оставила их в покое и прижала руку к влажному лбу.
— Ты в порядке? — Макс положил вилку на тарелку рядом с забытой картошкой и брокколи.
— Ага.
Я вышла из кухни и пошла в ванную по коридору. Нужно было уйти от света. Не щелкая выключателем, я открыла кран и плеснула в лицо водой. Дверь захлопнулась за мной.
Должно было быть совершенно темно в ванной с закрытой дверью, но я ошиблась.
Я тоже светилась.
Я поднесла руку к своему лицу и согнула пальцы. Отражение в зеркале показывало то же самое.
Не знаю, почему это удивило меня, но так и было. Сотрясение мозга, опухоль или наркотики — в темноте было недостаточно светло, чтобы обмануть мой разум в видении того, чего не должно быть. Правильно? Кто может увидеть галлюциногенный свет во тьме?
— Макс? — Я высунула голову из ванной комнаты. — Не подойдешь сюда на секунду?
— Зачем?
— Хочу кое-что проверить. Ты еще боишься темноты?
— Я никогда не боялся темноты, — он стоял в коридоре, выпятив грудь.
— Лжец! — Я проговорила это громче, и головная боль усилилась. — Ты впадаешь в панику от темноты, — прошептала я.
— Нет!
— Хорошо, тогда ты не против маленького эксперимента, — проговорила я.
— Что за эксперимент? — его глаза расширились, лицо побледнело.
— Не волнуйся, Макс. Я просто хочу что-то увидеть. Это займет не более двух секунд, и я буду с тобой все время.
Я взяла его за руку и завела в ванную.
— Почему нам нужно быть в ванной в темноте, для твоего эксперимента? — Его голос дрожал.
— Здесь слишком много света, и мне нужно кое-что увидеть.
— Это не имеет смысла, Либби, — сказал он, но все равно пошел со мной.
Дверь закрылась, и мы оба стояли в ванной комнате, где не было света. Мы в нем и не нуждались. Макса было достаточно. Его кожа светилась бриллиантово-белым. Я смотрела в зеркало на наши отражения, и разница между нами пугала.
— Что за? — Я коснулась пальцами щеки. Да, моя кожа тоже светилась. Но тускло. Ужасно тускло. Если Макс выглядел как костер, я была чайной свечкой рядом с ним.
— Я не боюсь. — Влажная ладонь Макса сжала мою. — Твой эксперимент закончен?
— Ты видишь то, что вижу я? — В этот раз мой голос дрогнул.
— Я ничего не вижу, Либс. Здесь очень темно.
Головная боль внезапно дала о себе знать, запульсировав, боль была как веревка в мозгу, и кто-то играл на ней в перетягивание каната. Я открыла дверь ванной и вышла по направлению, куда меня тянули. Головная боль исчезла мгновенно. Что за черт?
«Я здесь в таком ужасном месте, и готова уйти», голос женщины в моей голове снова заговорил: «Пожалуйста, забери меня и останови это. Я готова.»
— Скоро, Рози, скоро, — проговорил другой голос.
Я замерла и сжала виски руками, молясь, чтобы все прошло, но боль вернулась с новой силой. Несколько шагов спустя в том же направлении, и боль исчезла снова. Странно. Аарон говорил в письме, что будут происходить странные вещи. Это было то, что он имел ввиду? Но это не странно. Это болезненно.
Странно, больно или все сразу, я не хотела, чтобы боль вернулась, так что пошла прямо по коридору, через жилую комнату к входной двери. Я коснулась дверной ручки.
Куда же думала, я направляюсь? Я не могла оставить Макса здесь одного только потому, что моя головная боль велела мне покинуть дом.
О, Брюс, так здорово видеть тебя. Я скучала по тебе.
Боль на затылке ощущалась снова, и я была вынуждена продолжать идти, с Максом или без. Если не пойду, боль убьет меня.
— Макс, я скоро вернусь, — я взяла свой кошелек со столика в коридоре. — Ешь столько куриных наггетсов, сколько захочется, но не трогай плиту. Позвони мне, если что-то случится. Но не маме. Она меня убьет.
— Куда ты? — Макс последовал за мной по коридору.
Я не отвечала. Я не имела понятия, куда иду. Я повернула ручку и последовала за своей головной болью за дверь.
Холодный ветер коснулся кончиков моих волос и покрыл обнаженные руки мурашками. Я забыла толстовку, но это не важно. Не было дороги назад, пока голову не покинет эта боль.
Я стояла на краю крыльца, неуверенная в том, что делать. Следующая тошнотворная волна боли обрушилась на меня, и меня чуть не разорвало надвое. Желудок сжался, и рвота уже грозила украсить лестницу. Я с трудом проглотила ее и зашагала вперед.
— Хорошо, хорошо, боль, —
