пехотная дивизия численностью 3 тыс. штыков включала две бригады (четыре полка), которые размещались на юго-западе и на западе провинции. Командовал дивизией генерал Си Чан-тин.
7-я бригада с приданным ей 16-м отдельным пехотным полком под общим командованием генерала Сюй Цзи (брата генерала Сюй Чун-чжи) насчитывала 2200 штыков и располагалась в районе железнодорожной станции Шитань. Внешне ее солдаты выглядели подтянутыми и вымуштрованными. Сам генерал Сюй Цзи был совершенно бесцветной и безвольной личностью.
Отдельная полицейская бригада под командованием генерала У Те-чэна состояла из двух полков и батальона маузеристов. Она имела 1300 штыков и эскадрон кавалерии.
Уроженец Гуанчжоу, У Те-чэн одновременно занимал пост начальника полиции города. Юрист по образованию, он не получил специальной военной подготовки, но неплохо разбирался в военных вопросах и пользовался авторитетом у своих подчиненных.
Среди других генералов У Те-чэн выделялся более высокой культурой, недюжинным умом, хитростью и потому приобрел в обществе этих военных деятелей значительный вес. По политическим убеждениям он принадлежал скорее к правому крылу Гоминьдана, но до поры до времени искусно это скрывал и считался левым.
Последний раз мне довелось встретиться с У Те-чэном во время войны против японского империализма. Наша встреча произошла зимой 1938/39 г. на севере провинции Гуандун, в городе Шаогуане, где был расположен штаб Южного фронта и куда я приехал из Чанша.
У Те-чэн в то время был губернатором Гуандуна. Вместе с генералом Чжан Фа-куем, командующим Южным фронтом, они встретили нас на станции и отвезли в особняк на окраине города. Одетый по английскому образцу У Те-чэн, как и в прежние времена, выглядел барином. Японо-китайская война и выпавшие на долю китайского народа бедствия его, очевидно, особенно не волновали.
Мы встретились с ним радушно, как старые знакомые. Но У Те-чэн на этот раз явно не испытывал такого почтения к советникам, как раньше. Он знал, что его карьера теперь не зависит от успеха боевых операций. Честолюбие его было вполне удовлетворено занимаемым положением, на большее он не рассчитывал, а в банке на его текущем счету имелось достаточно средств, накопленных благодаря «хозяйственной деятельности» в провинции.
Мы разговорились о прошлом. Я вспомнил о зверски убитом Ляо Чжун-кае. Я тогда еще не знал, что У Те-чэн был одним из организаторов этого убийства.
— Да, жаль человека, — сказал У Те-чэн, глядя куда-то в сторону, и перевел разговор на другую тему.
Обычно порывистый, энергичный, генерал Чжан Фа-куй на этот раз казался вялым и больным. Он все еще не оправился от переутомивших его тяжелых боев за Ухань. Генерала Чжан Фа-куя я тоже помнил по Первой гражданской революционной войне. Вначале он был командиром дивизии, затем во время Северного похода командиром 4-го корпуса. В то время он честно служил революции и считался хорошим генералом. В 1927 г. под командованием генерала Чжан Фа-куя оказался лучший корпус, так называемая «железная армия». Вместо того чтобы выступить в решающий момент против изменника Чан Кай-ши, Чжан Фа-куй занял «двойственную» позицию и покрыл себя позором, приняв участие в подавлении Кантонской коммуны.
После победы революции и образования Китайской Народной Республики Чжан Фа-куй не перешел на сторону народа, как это сделали многие другие генералы Национально-революционной армии времен Северного похода. Правда, он не пошел и в услужение к Чан Кайши. Он «живет своим домиком» в Гонконге...
Таким образом, в разношерстной Гуанчжоуской армии насчитывалось до 28 тыс. солдат, вооруженных винтовками, имелось 122 пулемета и четыре годные пушки.
Следующей по значимости после Гуанчжоуской была Хунаньская армия, ее численность доходила до 14 тыс. человек. Незадолго до нашего приезда хунаньская армия понесла большие потери в войне с армией У Пэй-фу, но, несмотря на это, как в боевом, так и в организационном отношении она вполне сохранилась. Во главе армии стоял пожилой генерал Тань Янь-кай.
Его ближайшим помощником и непосредственным руководителем боевых действий был генерал Чэн Цянь, член ЦИК Гоминьдана. В описываемое время Чэн Цянь занимал пост военного министра в правительстве Сунь Ят-сена. Он принадлежал к левому крылу Гоминьдана.
Слабейшей как по численности, так и по организованности была Гуансийская армия под командованием генерала Лю Чжэнь-хуаня. В этой армии царил полнейший хаос. Говорили, что в ней генералов больше, чем офицеров, а офицеров больше, чем солдат, винтовок больше, чем патронов. И этот анекдот был не далек от истины.
При численности 5—6 тыс. человек эта армия насчитывала в своем составе семь пехотных дивизий, из которых 1, 2 и 3-я располагались на Восточном фронте, в районе к северу от Шилуна, а остальные — южнее, в районе крепости на островах Хумынь. Маленького роста, щупленький, походивший в своих громадных ботфортах на сказочного кота в сапогах, командующий армией генерал Лю Чжэнь-хуань не играл в то время никакой политической или военной роли. Его войска были всего-навсего придатком Юньнаньской армии.
Вне милитаристских группировок стоял небольшой корпус генерала Чжу Пэй-дэ.
Вся авиация, находившаяся в распоряжении правительства, состояла из четырех аэропланов и двух гидропланов. Аэропланы выпуска 1916 г. были изношены, запасных частей к ним не было вовсе. Командовал авиацией личный секретарь Сунь Ят-сена. Это была, пожалуй, единственная воинская часть, вполне лояльная по отношению к правительству.
Из военно-морских судов имелись один нуждавшийся в ремонте крейсер, канонерка и два транспорта. Канонерка и транспорты были вверены генералу Оуян Лину, который не имел не только морского, но и какого-либо иного образования. Номинально Оуян Лин подчинялся Сунь Ят-сену, фактически же никому не подчинялся и торговал конфискованным опиумом, транспортируя этот товар на кораблях.
Речная группа состояла из 22 судов, в том числе 8 канонерок. Все суда были слабо прикрыты ненадежной броней, которая с короткой дистанции пробивалась даже ружейной пулей. Артиллерия имела очень плохие углы обстрела, артиллеристы были плохо подготовлены.
В таком состоянии находились вооруженные силы на территории, контролировавшейся Гуанчжоуским правительством в начале 1924 г.
«Союзники», как называли себя местные милитаристы, в какой-то степени действительно объединялись для защиты своей кормушки от посягательств северных милитаристов и генерала Чэнь Цзюн-мина. Поэтому они на словах признавали генерала Ян Си-миня своим главнокомандующим. По существу, как мы видели, они были разъединены, и каждый из них заботился только о личной выгоде. Они, как и все феодалы-милитаристы после революции 1911 г., дорожили прежде всего своей армией. Закон их существования был прост: «Есть армия — есть власть».
В соответствии с этим законом милитаристы чувствовали себя в Гуанчжоу, как пассажиры на вокзале в ожидании попутного поезда. Каждый из них стремился поднакопить достаточно сил, чтобы раздавить конкурентов в Гуанчжоу или отвоевать
