Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
Городская газета «Граница» находилась на проспекте Фаик-бея, через улицу от отеля, и общая площадь издательства была чуть больше маленькой комнатки Ка в отеле. Комната была разделена перегородкой на две части, на ней были развешаны портреты Ататюрка, календари, образцы визитных карточек и свадебных приглашений, фотографии приезжавших в Карс видных государственных деятелей и известных турок, сделанные Сердар-беем, а также фотография первого номера газеты, вышедшего сорок лет назад, в рамочке. Позади с приятным шумом работала электрическая типографская машина с качающимися педалями, сто десять лет назад она была сделана в Лейпциге фирмой «Бауманы» и, проработав в Гамбурге четверть века, была продана в Стамбул в 1910 году, в период свободы печати, после принятия второй конституции, она должна была вот-вот прийти в негодность, проработав в Стамбуле сорок пять лет, но в 1955 году была привезена на поезде покойным отцом Сердар-бея в Карс.
Двадцатидвухлетний сын Сердар-бея, послюнив палец правой рукой, скармливал машине чистую бумагу, левой рукой ловко собирал отпечатанную газету (сборник для бумаги был сломан одиннадцать лет назад во время ссоры с братом) и в то же время смог поприветствовать Ка. Второй сын, который, как и его брат, был похож не на отца, а на свою низкорослую, полную, луноликую и с раскосыми глазами мать, которую на минутку представил себе Ка, уселся на черный от краски станок перед бесчисленными маленькими ящичками с сотней отделений, среди болванок, клише, свинцовых букв разных размеров и с терпением каллиграфа, отказавшегося от этого мира, старательно, вручную, выкладывал рекламу для газеты, которая должна была выйти через три дня.
— Вы видите; в каких условиях борется за существование пресса Восточной Анатолии, — сказал Сердар-бей.
В это время отключили электричество. Когда типографская машина остановилась и комнатка погрузилась в волшебную темноту, Ка увидел прекрасную белизну падающего на улице снега.
— Сколько штук получилось? — спросил Сердар-бей. Он зажег свечку и усадил Ка на стул, находившийся в передней части редакции.
— Сто шестьдесят, папа.
— Когда дадут свет, сделай триста сорок, сегодня у нас гости-актеры.
Городская газета «Граница» в Карсе продавалась только в одном месте, напротив Национального театра, в магазинчике, куда за день заходили купить газету не более двадцати человек, однако, как с гордостью говорил Сердар-бей, благодаря подписчикам общий тираж составлял триста экземпляров. Двести из подписчиков были предприятия и государственные организации Карса, их время от времени Сердар-бей вынужден был хвалить за успехи. Оставшиеся восемьдесят были теми "порядочными и важными" людьми, к словам которых прислушиваются в государстве и которые, уехав из Карса, поселились в Стамбуле, но не порывали связь со своим городом.
Дали свет, и Ка увидел, что на лбу Сердар-бея от гнева вздулся сосуд.
— После того как вы от нас ушли, вы встречались с неправильными людьми, вы получили неверные сведения о нашем приграничном городе, — сказал Сердар-бей.
— Откуда вы знаете, куда я ходил? — спросил Ка.
— За вами, естественно, следила полиция, — ответил журналист. — А мы, по профессиональной необходимости, слушаем эти разговоры полицейских по рации. Девяносто процентов новостей, которые выходят в нашей газете, нам предоставляет губернатор Карса и Управление безопасности. Все, о чем вы спрашивали: почему Карс бедный и отсталый, почему девушки покончили с собой, — все это знают в Управлении безопасности.
Ка слышал довольно много объяснений тому, почему Карс так обеднел. Уменьшение торговли с Советским Союзом в годы холодной войны, закрытие проездных пунктов на границе, банды коммунистов, правившие в 1970-х годах в городе, угрожавшие и обворовавшие богатых, отъезд всех, кто скопил небольшой капитал, в Стамбул и Анкару, о Карсе забыло и государство, и Аллах, нескончаемые конфликты Турции и Армении…
— Я решил вам рассказать, как все обстоит на самом деле, — сказал Сердар-бей.
Ка с ясностью разума и оптимизмом, которых не чувствовал уже много лет, сразу понял, что главная тема разговора вызывает стеснение. В течение многих лет, в Германии, и для него самого эта тема была главной, однако он стеснялся себе в этом признаться. А теперь он мог себе открыться, из-за того, что у него появилась надежда на счастье.
— Мы здесь все были добрыми друзьями, — сказал Сердар-бей так, словно выдавал тайну. — Но в последние годы каждый ясно, отчетливо и радостно стал говорить: "Я — азербайджанец", "Я — курд", "Я — туркмен". Конечно же, здесь есть люди всех национальностей. Туркмены-кочевники, мы их еще называем «кара-папаки» — братья азербайджанцев. Курдов мы считаем племенем, раньше никто не знал о том, что есть курды. Из тех местных, что жили здесь со времен Османской империи, никто не гордился тем, что он местный. Туркмены-кочевники, местные жители из окрестностей Карса, немцы, сосланные царем из России, все жили, и никто не гордился тем, что он тот, кто есть. Это высокомерие распространило коммунистическое радио Еревана и Баку, которые хотят разделить и разрушить Турцию. А сейчас все стали беднее и стали более высокомерными.
Решив, что Ка уже находится под впечатлением услышанного, Сердар-бей перевел разговор на другую тему:
— Сторонники введения религиозных порядков ходят от двери к двери, целой компанией приходят к вам в дом, раздают женщинам кухонную утварь, посуду, соковыжималки для апельсинов, мыло коробками, крупу, стиральный порошок, сразу становятся друзьями в кварталах бедняков, устраивают дружеские встречи женщин, булавками с крючками прикрепляют на плечи детям золотые кружочки. "Отдайте ваш голос за Партию благоденствия, которую называют Партией Аллаха, — говорят они, — наша бедность и нищета из-за того, что мы отвернулись от Пути Аллаха". Они разговаривают с мужчинами, с женщинами. Они завоевывают доверие гневных безработных, гордость которых ущемлена, они радуют жен безработных, которые не знают, что вечером варить в пустой кастрюле, а затем, пообещав новые подарки, убеждают голосовать за них. Они завоевывают уважение не только самых бедных, которых унижают с утра до вечера, но и уважение университетских студентов, в чьи желудки только раз в день попадает порция горячего супа, уважение рабочих и даже ремесленников, потому что они самые трудолюбивые, честные и скромные.
Хозяин городской газеты «Граница» сказал, что прежнего главу муниципалитета ненавидели не за то, что ему взбрело в голову убрать старые повозки, потому что "они несовременны" (поскольку его убили, дело было сделано только наполовину), а из-за беспутства и взяток. Ни одна из правых или левых республиканских партий не смогли выдвинуть достойного кандидата на пост главы муниципалитета из-за того, что они были разобщены старыми кровными тяжбами, этническими различиями, национализмом и вели друг с другом уничтожающее соперничество.
— Люди верят только в порядочность кандидата от Партии Аллаха, — сказал Сердар-бей. — А это Мухтар-бей — бывший муж Ипек-ханым, дочери хозяина вашего отеля. Он не очень умен, но он курд. А курдов здесь — сорок процентов всего населения. Выборы в муниципалитет выиграет Партия Аллаха.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
