Он вздохнул. Сыновья при каждой возможности питались гамбургерами и картошкой фри. Сам он вырос на другой еде, ему она на вкус казалась странной. А для них - вполне нормально.
Когда последняя рыбина отправилась на лёд, Хиро скомандовал:
- Назад.
Вместе с Хироси и Кензо он выбросил потроха за борт, туда же отправилась ещё одна бочка с прикормкой. Следом они закинули удочки. Рыбаки терпеливо ждали, пока аку насадятся на крючки. Затем они вытаскивали удочки и снова принимались потрошить рыбу.
Когда Кензо вываливал последнюю бочку приманки, мимо проплыла акула. Он рассмеялся.
- Поздняк, акула! - сказал он по-английски. Эту фразу Хиро тоже понял, потому что сыновья постоянно её употребляли. "Поздняк" означало что-то бесполезное или бессмысленное.
Они рыбачили до тех пор, пока не закончилась приманка. Не все акулы тратили время даром. Они набрасывались на отрезанные головы тунцов. Такое случалось постоянно, особенно под конец трудового дня. Гольяны привлекали тунца, а тунец, особенно кровь из его потрохов, привлекал акул.
День выдался хороший. Хироси сказал, что пора возвращаться и Хиро кивнул. Они сделали всё, что могли. Продав рыбу на рынке Аала, они получат немалую сумму. Оттуда тунец отправится на фабрику по производству консервов. Оказавшись в магазинах, банки одна за другой разойдутся по японским ресторанам и по рукам японских домохозяек. Несколько штук купят китайцы и филиппинцы, может даже какой-нибудь хоули купит. Хиро ухмыльнулся, когда подумал, что белые делали с этой замечательной рыбой. Ему доводилось слышать про салат из тунца, но попробовать его никогда не хватало духу.
Когда "Осима-мару" снова показалась в водах залива Кевало, солнце уже почти село. Появились перекупщики, деловито осматривая улов. Большинство из них были японцы или китайцы, но попадались и полукровки, вроде Осиро или Ву. Они сказали, что могут взять всё по более низкой цене, но рыба оказалась слишком хороша, чтобы им уступать. Хиро вернулся домой с почти двадцатью долларами в кармане. Ему очень хотелось, чтобы каждый день проходил как этот.
Авианосец "Энтерпрайз" 28 ноября вышел к острову Уэйк, неукоснительно следуя боевому приказу вице-адмирала Уильяма Холси. С самого начала плавания, торпеды были приведены в боевую готовность. С палубы то и дело взлетали полностью снаряженные самолеты. У них был приказ: сбивать любое воздушное судное, не принадлежащее США. Вся 8-я оперативная группа, которая, помимо "Энтерпрайза" включала в себя три тяжелых крейсера и девять эсминцев, имела полный штатный боезапас. В радиусе 200 миль летали разведывательные самолеты. Холси был убежден, что японцы могли напасть, не утруждая себя официальным объявлением войны.
Теперь группа возвращалась в Перл Харбор. Ничего необычного не происходило. Они без особых проблем доставили на Уэйк 211-ю истребительную эскадрилью Морской пехоты. По пути им не встретилось ни единого самолета, непохожего на американский. Не было замечено ни одной подводной лодки, хотя они тревожили Холси сильнее, чем вражеские самолеты.
Лейтенант Джеймс Петерсон считал все эти экстренные меры глупостью. Он и говорить об этом не стеснялся. Пилот истребителя, ростом под 190, вообще мало чего стеснялся.
- Любой, кто считает, будто япошкам хватит духу дернуться на нас - сумасшедший, - говорил он, потягивая кофе в компании других пилотов. - К субботе мы им жопы надвое порвём. Они не настолько глупы. И сами это прекрасно понимают.
- Бык считает, они что-то готовят, - сказал другой пилот, уорент-офицер по имени Хэнк Дракер. - Если бы он так не думал, он бы не отдал боевой приказ. - Несколько человек закивали, соглашаясь с его словами. Если Холси считал, что что-то случится, они были склонны с ним согласиться.
Однако Петерсона эти слова не убеждали.
- Скажу так: он отдал приказ, чтобы держать нас в тонусе, - заявил он. - Что япошки могут нам сделать?
- Холси тревожат подлодки, - сказал Дракер. - Одна торпеда в середину корпуса и все твои планы пойдут коту под хвост.
- Ага, а зачем им это делать? - поинтересовался Петерсон. - Бессмыслица какая-то. Они всё равно не смогут потопить столько кораблей, чтобы развалить всю Тихоокеанскую эскадру. А когда они окажутся лицом к лицу с нами, мы будем очень и очень злы.
- Они сами уже злы на нас, - сказал лейтенант Картер Хигдон, обладавшим тягучим и неразборчивым говором жителя Миссисипи. Несмотря на это, именно он был мозгом всей эскадрильи. Находясь не на вахте, он почти всё время проводил с томиком "Улисса". Он продолжил: - Мы обрезали им поставки нефти. Отрезали их от поставок металлов. Если бы с нами кто-нибудь так поступил, что бы мы сделали?
- Жопу бы порвали сучарам, - ответил Петерсон.
- Ты, кажется, противоречишь сам себе, Джим, - заметил Дракер буквально через секунду, как Петерсон осознал это сам.
Он тут же попытался вывернуться.
- Но я же, блин, американец. У этих узкоглазых на такое никогда духу не хватит.
- Надеюсь, ты прав, - сказал Хигдон. - Но мне кажется, мы продолжим идти на запад, пока война сама не придет куда-нибудь, например, на Филиппины. Если они не получат нефть от нас, тогда где они её достанут? Только в Голландской Ост-Индии. И, придя туда, они начнут хватать всё подряд.
Несколько пилотов закивали. Голландская Ост-Индия, словно созревший фрукт, висела у всех над головами с тех самых пор, как год назад немцы завоевали Нидерланды. Вишистская Франция, тоже находящаяся под пятой Германии, уже позволила Японии хозяйничать во французском Индокитае. Разумеется, если бы Виши отказался, япошки заняли бы его в любом случае. Поэтому, Франция поддерживала лишь видимость владения этими землями. Петерсон задумался над тем, насколько "лягушатники" были довольны существующим положением вещей.
- Считаешь, если япошки полезут в юго-восточную Азию, мы ввяжемся? - поинтересовался Дракер у Хигдона. - Хрена с два я стану вместо голландцев таскать каштаны из огня.
- Если они доберутся до нефти - мы следующие, - ответил Хигдон, сильно растягивая последнее слово. - Волнуем их только мы. Голландия и Франция вне игры, у англичан дома проблем хватает. Если Гитлер за зиму возьмет Москву и разгромит русских, к весне он бросит все силы на Англию.
Спор продолжался. Он
