– Он тебе скажет, что живет в Тусоне, а на самом деле – в Питтсбурге! Скажет, что его зовут Джек, а на самом деле он Дэйв!
– А потом возьмет, да и прикончит тебя! – припечатала матушка. В ее глазах это, похоже, был некий прыжок абсолютной логики. – Кокнет безо всяких раздумий, а мы потом будем в газетах читать, где да как твое тело нашли!
– Да, пчелка моя, это страшная паутина, настоящая сеть! – вздохнул отец, качая головой. – «Не ведаем, какую сеть себе плетем» [9].
Мы стояли треугольником в гостиной пасторского дома прихода Святого Винсента де Поля, и дом этот был такой древний, каменный и просторный, что в его честь буквально назвали станцию метро. В нескольких шагах вилась лентой река – можно переплыть, можно утонуть. А в самом доме, по слухам, было немало тайных ходов, но нам с братьями и сестрами явно не хватало мозгов, чтобы их найти. Драматизм и напряженность сцены несколько подрывало мамино дизайнерское решение в виде ваз с золотыми шарами. Но мы честно отыгрывали свои роли: мой отец время от времени хватал кулаком по столу с очень патриархальным видом, а матушка старательно-беспомощно отворачивалась к окну, что тоже способствовало общему впечатлению, будто все мы играем в пьесе Теннесси Уильямса, в которой слово «интернет» было своего рода заменой «гомосексуальности».
– Почему я должна доверять интернету? – вопрошала матушка. – Он проник в наш дом, а я даже не знаю, как!
– Так же, как и электричество, – заметила я.
– Оно тоже, знаешь ли, в свое время поджарило немало детишек! – многозначительно парировала она. – Сунешь пальцы не в ту дырку – вот тебе и последствия!
– Твоя мама пытается сказать, – перебил ее отец, – что если ты сунешься туда, с тобой может случиться все, что угодно – буквально все!
Мое сердце раскрылось, как парашют – мне казалось, если я посмотрю наверх, то увижу Иисуса, уносящего меня вдаль. Интересно, зачем еще, по их мнению, я бы туда сунулась?
И только мою младшую сестру Мэри, которая во время этого разговора гоняла по комнате футбольный мяч, казалось, все это нисколечко не беспокоило.
– Да это у нас не все дома, а не у них, – бросила она, походя, сверкая щитками на голенях. – Насколько ужасным может быть человек, которого зовут Джейсон?
– Да уж, это ему стоит опасаться, что я его убью, – добавила я, пытаясь их хоть как-то успокоить. – Причем он бы даже не заметил, я бы просто подождала, пока он уснет…
– Я растила тебя не для того, чтобы ты убивала людей! – отрезала матушка. – А вот другие родители…
– Он из Колорадо, мам. Люди из Колорадо только и делают, что накуриваются, думают про горы да пытаются почувствовать, как у них дреды растут.
– Только через мой труп ты будешь общаться с этим дредастым! – воскликнула мать. – Ты прекрасно знаешь, как я к этому отношусь, не зря люди с дредами похожи на пугала!
– Это подрыв семейных ценностей! – рявкнул мой отец ни с того ни с сего – подозреваю, что на самом деле он нас даже не слушал – и скрылся на втором этаже. Наверное, отправился наглаживать свою коллекцию оружия, втайне попивая сливочный ликер – так он обычно справлялся с горем. Я же побежала обратно в монастырь и принялась собирать свои скромные пожитки, которые включали восемь свитеров унисекс, две пары спадающих джинсов, набор бессмертных рукописей, которые, впрочем, давно уже отправились на тот свет, подборку электронной музыки, которая звучала как зарождение какой-то роборелигии, четыре сотни книг, без которых я просто не представляла себе жизни. Ну и дезодорант.
Некогда монашки коротали свои дни в этих стенах, ожидая пришествия человека, который их спасет. В то утро, когда должен был приехать Джейсон, я проснулась очень рано, приняла душ, оделась, села, скрестив ноги на неудобном диване и присоединилась к их ожиданию. Сквозь утробный гул нефтяных цистерн донесся шорох шин автомобиля, который поднимался по крутому склону к парковке. Я собралась, взяла себя в руки и вышла Джейсону на встречу. Он вынырнул из своей темно-зеленой «Меркьюри Мистик» – машины, перед которой не может устоять НИ ОДНА дама, – и смущенно помахал мне в знак приветствия. В его лице было нечто такое, что казалось, будто этот человек не сможет выглядеть злым. Просто сами его черты не сложатся в сердитое выражение. У него были маленькие, аккуратные, безукоризненные уши – прямо как у плюшевого мишки. На ходу он расправил свои длинные руки и ноги, выпрямился и, подойдя к нижней ступеньке, стройный и легкий, как мелодичный колокольчик, взял меня за руку.
– Ты прямо как из моего сна! – ахнул он вместо приветствия. Оказалось, я снилась ему год назад, когда он снимал квартиру с видом на море в Санкт-Петербурге, штат Флорида. – Ты была ведьмой или колдуньей, очень-очень красивой, но в то же время очень коварной. Твое лицо не выходило у меня из головы.
Иначе наш роман и не мог начаться.
Мой отец, который всегда шестым чувством улавливал, что чужая машина въехала на его собственность, будто в замедленной съемке вывалился из дверей приходского дома и заковылял к нам со всей скоростью, на которую был способен.
– Ну-ка права покажи! – крикнул он Джейсону. – У меня есть связи в полиции!
Джейсон учтиво протянул ему свои права и отец унес их в дом – не то проверить, не то просто зловеще постоять с ними у окна, наблюдая за нами из-за золотых занавесок.
– У тебя были судимости? – спросила я его. Раньше я как-то не догадалась задать этот вопрос. Сама я не украла в жизни ни одной губной помады и ни разу не проехала знак «стоп», поэтому только теперь осознала, что почти ничего не знаю о нем самом – только о его чувствах.
– Нет, – он склонил голову набок, – но однажды, когда мне было пятнадцать, ко мне домой вломилось ФБР – они решили, что я какой-то гениальный хакер.
Мне представились черные кожаные перчатки, столбцы зеленых цифр и слово «виртуалинг», сказанное голосом матери.
– Ты был гениальным хакером?
– Нет, им был один из моих друзей. Он крал данные кредитных карт и покупал альпинистское снаряжение. А когда его поймали, он назвался моим именем.
– Это самое Колорадское преступление, о котором я когда-либо слышала.
– Он теперь работает в MIT [10]. Но мой компьютер они все равно забрали и обыскали вдоль и поперек, но нашли только кучу сайтов с аккордами для гитары.
– Вот ужас-то!
– Ну да, когда они вломились с криком «МЫ ЗНАЕМ, ЧЕМ ТЫ ТУТ ЗАНИМАЕШЬСЯ!», я подумал: «Ну, блин, теперь ФБРовцы знают, что я уже третий месяц не могу разучить аккорды «Амэрикэн Пай» [11].
