но только непосвященному. Никон же, покопавшись пару минут, выдал пренебрежительное междометие и повернулся к сейфу.
— Что ж, — сказал он. — Видит бог, я этого не хотел, но придется.
Он размял пальцы с видом бывалого медвежатника. «Боже, с кем я связался?» — испуганно подумал Варсонофий. Но бежать было уже поздно, тем более что Никон, пыхтя от усердия, принялся вскрывать сейф, и через пару минут преуспел в этом начинании.
Заглядывали внутрь оба. Варсонофий, хоть и чувствовал себя крайне неловко оттого, что действовали они как преступники, любопытства не растерял и стоял аккурат за плечом Никона, вытягивая шею, чтобы разглядеть все.
Разглядывать там особо было нечего. Верхние полки пустовали, а внизу на нескольких папках с документами стояла солидная коробка, доверху набитая артефактами.
— Хм… — протянул Никон. — А ведь ненашенские это поделки.
— Это не доказывает связь Верховного со зловредным магом, — заметил Варсонофий.
— Почему? Как косвенные улики — вполне. А сейчас мы просмотрим документы, и что-то мне подсказывает, что найдем и доказательства. Держи.
Он сунул коробку с артефактами Варсонофию и сделал это столь неловко, что лежащий сверху металлический шарик с инкрустацией свалился и с грохотом покатился к двери. Оба волхва испуганно вздрогнули и замерли, но, так как из-за дверей не раздалось ни воплей, ни шорохов, Никон быстро успокоился и бросил:
— Поставь на письменный стол и сходи за тем, а я пока займусь документами.
Он, больше не обращая внимания на сообщника, вытащил первую папку и начал быстро просматривать листы, в ней находящиеся. Варсонофий же тяжело вздохнул и отправился за укатившимся артефактом, который отрикошетил от двери и сейчас лежал под шкафом. Волхву, чтобы его достать, пришлось встать на колени и хорошенько пошарить в пыли. Зато, когда он вытащил артефакт, тот едва заметно светился. Варсонофий крепко сжал его в руке, отчего свечение усилилось и хотел было сообщить об этом Никону, но тот заговорил сам.
— А вот это — доказательство. И того, что Верховный присваивает деньги, и того, что он контактирует с посторонними.
— И чем это вам поможет, друг мой? — внезапно раздался вкрадчивый голос и за спиной Никона материализовалась фигура. — Разве что порадуетесь, что перед смертью узнали истину.
Никон дернулся, но заклинание противника его настигло, и почти сразу на пол рухнула высушенная мумия. Маг застыл над ней, склонив голову набок и как будто восхищаясь делом своих рук, потом отправил ещё одно заклинание — и от мумии не осталось и следа.
— Кто против меня выступит, того будут искать долго и безуспешно, — довольно пробормотал маг себе под нос. — И почему вокруг меня столько идиотов, за которыми нужно постоянно что-то подчищать? Право слово, мне это так надоело, что появляется желание уничтожить всех, чтобы не мешались.
Он аккуратно вернул документы и коробку в сейф, сейф закрыл и огляделся. Взгляд его проскользил по кабинету, ни на чем не останавливаясь. Застывшего у шкафа волхва он почему-то не заметил. Удовлетворенный осмотром, маг испарился, как будто его там и не было.
Все это время Варсонофий простоял в ступоре. То, как с Никоном быстро и безжалостно расправились, подействовало на него как заморозка. Никогда при Варсонофии не убивали мыслящее существо. Никогда. И он был уверен, что так будет и дальше, потому что волхвы — хранители жизни. Впрочем, убийца волхвом не был, но то, что он спокойно появляется в кабинете Верховного, указывало на то, что Ярослав был прав и в определении его моральных качеств, и в том, что волхвы в этом деле замазаны по самые уши.
Варсонофий прошел до сейфа и уставился на пол, как будто рассчитывал найти там если не живого Никона, то хотя бы что-то от него. Но на полу не было даже пыли — пришлый маг знал свое дело на отлично. Варсонофий нагнулся и провел пальцем свободной руки по полу, но на пальце не осталось даже следа пыли. Никон исчез окончательно. И это было страшно. Казалось бы, каких-то пять минут назад он разговаривал, строил планы, собирался бороться с Верховным волхвом — и все это ушло в небытие.
Внезапно Варсонофий понял, что если не передаст то, чему стал свидетелем, то смерти продолжатся и очень может быть, что следующей жертвой станет он, Варсонофий, и тогда уже точно никто не сможет остановить сбрендившего мага. А значит, нужно срочно кому-то рассказать, что случилось.
Но кому? Никон был постоянной оппозицией, и то не смог поверить в предательство Верховного без доказательств. А какие доказательства может предоставить сам Варсонофий? Только слова. Он посмотрел на сейф. Даже если там лежат порочащие честное имя хозяина кабинета документы, то доступа к ним нет. Значит, среди волхвов поддержки он не найдет, но может обратиться к Ярославу. Считать ли это предательством волховского сообщества? Варсонофий не смог ответить на этот вопрос, но он прекрасно понимал, что если ничего не сделает, то волхвов может не остаться на самом деле, а не только в книгах.
На негнущихся ногах он пошел к двери. Ему повезло, что Никон не стал закрывать кабинет, иначе Варсонофий не смог бы выйти, потому что взламывать охранные заклинания не умел. По дороге он встречал других волхвов, но почему-то никто его не замечал, смотрели, как на пустое место.
Выбравшись из здания, Варсонофий какое-то время бесцельно брел по улице, еле успевая уворачиваться от встречных пешеходов, которые перли на него так, что волхв засомневался в своей материальности. Вдруг он просто не заметил, что его тоже убили и сейчас он перемещается собственным духом? Он ущипнул себя за руку, и щипок оказался вполне материальным, да еще и придал ему сил вытащить наконец телефон и позвонить Ярославу.
— Это Варсонофий, — совершенно мертвым голосом сказал он в трубку. — Вы оказались правы.… Он убил Никона.… Да при мне.… Я его видел.… Но голос не его.
Глава 4
Рядом с местом, указанным волхвом, мы сделали уже кругов пять, а он так до сих пор не появился. Единственный, кто оставался невозмутимым, — водитель. Я начинал беспокоиться, а Постников сквозь зубы цедил, что он думает про столь необязательных товарищей, поэтому звонок от Варсонофия прозвучал как нельзя кстати.
— Что-то случилось? Почему ваша машина не останавливается? — встревоженно спросил он.
— Потому что вас нет.
— Как это нет? — удивился он. — Вот он я. Стою. На вас смотрю. Не успеваю к дороге подойти, а вы уже мимо проезжаете.
— Где вы стоите? — удивился теперь уже я. — Здесь вообще людей нет.
— У столба со знаком, напротив магазина с большой витриной.
Я посмотрел в ту сторону и никого не увидел. Задействовал магию и обнаружил лишь слабое искажение, которое легко можно было отнести к обычной погрешности магического потока. Но оно ею не было. Я знаком указал подъехать к столбу и остановиться, а потом спросил:
— Вы используете артефакт?
— Я? Какой артефакт? — растерянно переспросил он.
— Невидимости.
— Невидимости? Н-наверное.
Когда он двинулся, то возмущения стали более явными и их теперь нельзя было посчитать погрешностью. Хлопнула дверца, и волхв оказался в машине. Постников ошарашенно смотрел на пустое место. Я — тоже. Телефон я отключил, поставил полог от прослушивания, чтобы не ставить в известность водителя о том, о чем пойдет речь, и спросил:
— Что значит «наверное»?
— У меня в руке при появлении того мага был круглый артефакт, который я сжал так, что у меня заклинило руку и она не разжимается. Мне кажется, — он понизил голос, хотя нас никто не мог услышать, — из-за этого артефакта маг меня и не увидел.
— Любопытно будет на него посмотреть…
Я подразумевал артефакт, но волхв понял меня по-другому.
— Мне кажется, на нем была личина, — Варсонофий сказал это столь гордо, как будто никто до него до этого не догадался. — Я слышал его по телевизору и там однозначно был другой голос.
— По телевизору голос может быть искажен, — заметил я.
— Голос — да, но не речевые особенности. Конечно, этот тип сказал совсем мало… Господи, как я испугался. У него был абсолютно мертвый взгляд. Глаза — как у покойника. Я до сих пор не понимаю, почему там не умер от остановки сердца.
Говорить с пустотой было странно, но продавившееся сиденье доказывало, что у меня не галлюцинация. Или что она не только слуховая, потому что на магическом фоне этого чертова волхва я опять почти не замечал.
— Наверное, потому что чувствуете себя обязанным спасти людей от монстра?
— Да, Ярослав, вы правы. Это монстр. Самый настоящий монстр. Он Никона даже ни о чем
