о ней.
— Да брось! — махнул рукой Амин. — Диане просто нужен психолог.
— Издеваешься? Она полтора года к нему ходила. Плакать и убиваться перестала, к жизни вернулась, но совсем другой.
Они замолчали. Где-то далеко слышались нетрезвые молодые голоса.
— Я знаю, тебе сейчас не до того, — прервал молчание Макс. — Ты наверняка обижен, что нас не было рядом, и мне правда очень жаль. Но я не знаю, кого еще просить о помощи.
— Макс, я не обижен. Просто у меня нет ни единой мысли, как вам помочь. Если ты что-то придумал — выкладывай, сделаю, что могу.
— Да ничего я не придумал! — излишне громко сказал Максимилиан и прикусил губу. — Чувствую себя бесполезным куском мяса.
— Уверен, это не так. Я обещаю подумать. Может, что-то придет в голову, договорились?
Макс кивнул и замялся.
— Не хочешь поговорить о Сильвии? — осторожно спросил он.
— А что говорить? Год назад ее начали мучить сильные головные боли. Мы поехали в больницу, сделали обследование. Оказалось, она больна. Рак, уже неоперабельный. Врачи только руками развели. Вот и все.
— Почему ты не рассказывал?
— Хотел, но не мог. Знаешь, будто если вслух произнести, то ничего нельзя будет изменить. И Сильвия просила. Говорила, хочет, чтобы вы ее помнили здоровой и счастливой. Я до самой смерти не мог смириться. Чуда ждал, — Амин говорил ровно, даже отстраненно, но от этого его горечь только сильнее ощущалась. Часть его души умерла вместе с женой.
Макс подумал, что если бы друг кричал, плакал, злился, то в этом не было бы столько боли, сколько в опустошении.
— Прости меня, — вдруг тихо проговорил Макс. — За то, что когда-то делал это. Забирал души.
Амин усмехнулся:
— Похоже, тебе самому надо себя простить. А мне тебя винить не в чем. Кстати, поговори с ней.
— Что? С кем?
— С Дианой. Не повторяйте прошлых ошибок. Пусть она позволит тебе помочь ей, иначе ничего хорошего не выйдет. Ты сам знаешь, она не согласится на то, чего сама не выбирала.
Макс понимающе кивнул и отпил остывшего чая. Налетевший холодный ветер неприятно пробрал до костей и заставил поежиться. Мужчины вернулись в дом. Тепло догорающего камина приятно окутало их тела. Макс пожелал другу спокойной ночи и направился в спальню.
Он надеялся, что Диана уже уснула. Вести сейчас разговор он был не готов, а холодное молчание обжигало, как ледяные розги. К его облегчению, жена безмятежно спала. На тумбочке лежала начатая пачка снотворного. Значит, есть шанс, что сегодня Диана проспит до утра. Макс погладил ее волосы и поцеловал в лоб, затем приоткрыл немного шторы и улегся под одеяло. Завтра им предстоит сложный разговор.
Глава 6
От донны Берты Агнесса возвращалась, когда сумерки уже затянули поля сизой дымкой. Как обычно, уйти без гостинцев было просто невозможно, поэтому в руках девушка беспечно покачивала корзинку со свежим маслом, пирогом и небольшой связкой душистых трав.
Хотя утром ожидался ранний подъем, Агнесса не хотела прямо сейчас возвращаться домой. Вместо этого она неспешно брела по полю вдоль лесной опушки и глубоко вдыхала тяжелый аромат хвои.
Переходя через реку по узком каменному мостику, Агнесса краем глаза заметила, что за ней следует кто-то в темных одеждах. Она обернулась и остановилась, ожидая, пока фигура приблизится.
— Доброго вечера, монна Агнесса, — издалека поприветствовал незнакомец.
Девушка на мгновение запнулась. С такого расстояния в сумеречном силуэте легко угадывался Хранитель: черный плащ до пят, капюшон, под которым не видно лица, а ноги не касались земли. Сердце дрогнуло. Неужели кто-то подслушал, когда она говорила с матушкой?! Нет, не может того быть. Некому попросту. И говорили они тихо. Да и неужто Хранители пришли бы просто из-за одного единственного разговора?
— И вам хорошего вечера, господин. Чем я могу помочь? — как можно спокойнее спросила Агнесса.
— До нас дошли слухи, что донна Хельга, ваша мастерица-швея, часто ведет разговоры о душе. Что вы знаете об этом?
— Слухи на то и слухи, господин, чтоб по ветру летать, — Агнесса чуть улыбнулась. — Один сказал, другой не понял, третий подзабыл, четвертый исказил, а к пятому пришла совсем иная история.
— Монна Агнесса, ответьте на вопрос, — Хранитель говорил спокойно, даже бездушно (прости, Великая Судьба, за сравнение), но твердо. Такие не потерпят пререканий.
Разум захлебнулся в смешанных чувствах. С одной стороны, облегчение, что Хранитель пришел не за ней. С другой, беспокойство за донну Хельгу. Уже много лет Агнесса работала в ее мастерской ткачихой. Донна Хельга — швея с золотыми руками. Она умела все: и прясть, и ткать, и шить, и вязать. Шутили, что сама Судьба при рождении ей нитку с иголкой в руки вложила. В мастерскую приезжали даже из столицы. И донна Хельга научила Агнессу всему, что сама умела. Шить у ученицы выходило посредственно. Таланта хватало разве что залатать рубаху. Зато ткать ковры получалось искусно! В общем, Агнесса свою наставницу уважала и дурного ей точно не желала.
— Нет, господин. Мне не доводилось слышать от донны Хельги ничего предосудительного, — легко соврала Агнесса. — Да нам и говорить некогда, господин. Работы в мастерской невпроворот. Тут еще и к ярмарке готовились. А вне мастерской мы не видимся. Хотя это вы и сами знаете, наверное.
Хранитель долго изучающе смотрел на Агнессу, затем поклонился и скрылся в темноте леса. Не самое приятное окончание вечера. Она передернула плечами и заторопилась восвояси.
***
В доме пахло догорающими поленьями. На лавке сидел худой мужчина с короткой седой бородой и плел корзину. Разбросанные вокруг прутья ковром застилали пол.
— Папенька, не пора ли вам отдохнуть? — Агнесса зашла в дом и поставила корзинку на стол. — А маменька где?
— Пошла к соседке да пропала там, — добродушно проговорил отец, откладывая работу. — И ты что-то задержалась.
— Немного прогулялась у опушки. Донна Берта передает вам доброго здравия. Ставьте воду, папенька, я пирог принесла, — улыбнулась Агнесса и так гордо продемонстрировала угощение, будто сама его только что приготовила.
Они с отцом захлопотали на кухне. Вскоре пирог был нарезан, а в пузатые кружки налит чай с пряным ароматом бузины и липы.
— Ты сегодня неразговорчивая, доченька. Не случилось ли чего?
— Не знаю, папенька, — вздохнула Агнесса. — Когда я шла домой, меня догнал Хранитель.
Отец поперхнулся чаем, откашлялся и круглыми от ужаса глазами уставился на дочь.
— Чем ты ему приглянулась?
— Нет, нет, папенька, — поспешила заверить Агнесса. — Он не за мной приходил. Спрашивал про донну Хельгу. Мол, она разговоры о душе часто заводит.
— А что же, в самом деле так? — спросил отец, понизив голос.
Агнесса
