не такая большая гадость, как якобы лечебный отвар Авдотьи, собака съест, если очень голодной будет. Но тоже не вкусно. Как уж не ругают в нашемXXI веке хлеб из искусственных добавок, но нас и мука размолачивается лучше и пропекается вкуснее. Или это Авдотья одна такая умелица?
Решительно отодвинул каравай по столу подальше, подумав, вылил отвар от кружки в ведро с съестными остатками. Хлеб еще жалко, а этот так называемый чай выливать только туда! Пусть свиньи, если они есть, лечатся!
Хотел было нагреть воды в ожидании посланницы, но передумал. Ведь сколько проблем появится: куда ему отвар из чайника вылить — в ведро? Ха, вдруг неведомые свиньи не переварят, умрут. А где воду кипятят, явно в середине дня печь не топят, да и как он будет лучину щипать получить и жечь? Ну его в преисподнюю, устроит еще веселенький пожар. И вообще, не мужское это дело. Или вот, не дворянское!
Так и ждал до прихода Полины, бездумно оглядывая обстановку в кухни. Там для попаданца все действительно было если не интересно, но внове. И память реципиента — дворянского недоросля — не очень помогала. В кухне он бывал считанное количество раз, да и то в поместье, а не в городе. А это все-таки две очевидные разницы.
Андрей Георгиевич только покачал головой. Не только электричества не было с большим количеством бытовых приборов, но нефтепродукты еще не появились. Все базировались аккурат на дровах — поленьях, поленках, лучинах. Кухонные приспособления исключительно были приспособлены под них. Не фига себе, как люди обходились!
Вдруг около выходной квартирной двери послышались легкие девичьи шаги и попаданец отвлекся от наблюдения за обстановкой кухни.
Пришла действительно Полина, несущая прямо на руках свертки. Пакетов еще не было, различные сумки из натуральной кожи, может, и существовали, но практически оказались слишком дороги для городской бедноты, которой Авдотья и ее родственница явно принадлежали.
- Ничего, здесь недалеко, - отмахнулась Полина на вопрос попаданца, - потом, ежели сильно попросить и ласково поулыбаться, то хозяин лавки свернет из бумаги в единый пакет. Но я и так принесла.
Она выгрузила свертки на стол начала показывать:
- Как вы приказали, господин Макурин, взяла чай, сахар. Они дорогие, вот и купила по несколько злотников каждого товара. Зато булки из ситного хлеба побольше фунта. Животное масло в лавке было не свежим, я и рискнула. Зато ветчину только что привезли. Приказчик Семен сами пробовали и очень рекомендовали. Ну я и купила на четыре копейки.
Полина замолчала и стеснительно посмотрела на парня. Господи, она боится, что я буду ругаться за ее самодеятельность, - понял Андрей Георгиевич, - да какая ерунда! Надо ее успокоить, показать, что я всем доволен.
- Так ну что же, Полина, - сказал он, потирая руки, - все прекрасно, ты просто молодчина!
Посмотрел, как девушка от ее слов заметно расслабляется, приказал, давая дальнейшие действия:
- Теперь ты, милая, ставь на огонь чайник, а я буду готовить…
Хотел сказать бутерброды, но остановился, подумав, а было ли такое название? Кажется, в российском средневековье такое блюдо существовало под названием буттер-бродов, но при Николае ли I?Черт его знает, он не интернет, все знать! Решил, что ограничится описательным действием:
- Нарежу ломти хлеба, а сверху положу ветчину.
- Ах, у нас будут бутерброды с ветчиной, - захлопала в ладони Полина, разом разрешив мучения попаданца с этим блюдом, - и настоящий чай с сахаром!
Девушка буквально сияла в преддверии скорой встречи со второй частью затянувшегося завтрака.
Совсем еще молодая и живут они бедненько, - старчески посетовал попаданец, - как она обрадовалась сладкому чаю.
Внезапно веселье Полины угасло. Она опасливо покосилась на постояльца:
- Прошу пардону, ваше благородие. А… вы изволите мне немного испить с вами чаю?
Попаданец от такого крутого поворота в поведении девушки аж немного обалдел, не понимая, что с ней и не заболела ли она психически?
К счастью, память реципиента постоянно была начеку и она услужливо показала нужную информацию. Проблема состояла в том, что с одной стороны, они оба были молоды и она, как бы даже считала себя даже взрослее, и потому вела снисходительнее. Ей, с ее опытом столичной жизнью, впрочем, довольно небольшой, и с девичьими прелестями, на которые Андрей Георгиевич по молодости постоянно пялился, была куда как выше своего собеседника.
Однако, девушка тут же постоянно, хотя и довольно отрывочно вспоминала, что она из простонародья, а он из благородного состояния. И их пути в дальнейшей жизни наверняка разойдутся. При чем ее в низах российской жизни, а его где-то в верхах.
Память рецепиента, кстати, тоже на это намекала. Он — дворянин, а она лишь простая девушка и они, несмотря на всю ее юную красоту, совсем не пара. Вернее даже так, он ей не пара.
Все это пронеслось в голове Андрея Георгиевича моментально и он уже покровительственно сказал, смотря, тем не менее, на высокую грудь девушки. Очень уж она смотрелась для юноши в простеньком платьице из тоненькой ткани.
- Что вы, Полина… - он вопросительно посмотрел на девушку после очередной подсказки памяти его преемника. В эту эпоху по имени-отчеству полагалось называться всякому. Это означало равенство и почтение. А если не назывался человек по отчеству, то без равенства и почтения. Скажем начальство и подчиненные. Или, скажем, как сейчас, благородный дворянин с простонародной девушкой. Ведь, в конце концов, ей идти в прислуги и, наверняка, любовницы, чиновных бар, а ему служить императору и, если повезет, через несколько десятилетий, самому становится тем самым чиновным барином, богатым и благородным.
Но если дворянин сам потребовал…
- Сергиевна я, - порозовев от удовольствия, произнесла Полина, - отца по христианской традиции звали Сергий.
Или от чего еще она порозовела, покраснела, щечки или ланиты аж заалели, а грудь выдвинулась на всеобщее обозрение мужской публики, каковую Андрей Георгиевич один представлял.
Ишь красавица какая! Жаль только по нынешней эпохе, уже через несколько лет она увянет, замордованная тяжелой жизнью, детьми и мужем, если повезет. Ну а пока...
- Почту за честь, пригласить вас со мной позавтракать, Полина Сергиевна, - с удовольствием произнес попаданец и добавил заготовленной фразой, которую не раз слышал в исторических фильмах и теперь вот заговорил сам: - и попрошу вас без чинов, милостивая государыня!
«Милостивая государыня», молодая девушка, смущенная и польщенная словами благородного собеседника, принесла чайник с закипевшей водой и чуть было не облила кипятком
