дементоров. Умудрилась даже немного охрипнуть. Было еще несколько споров. Например, о толченых изумрудах в качестве яда. Большая чушь, по заверениям всех старших магов. Хотя с «этого маггла» могло статься назвать «толчеными изумрудами» порошок из окаменевшего корня асфоделя в сочетании с болотным мхом — один из самых известных средневековых ядов.
Настоящая дискуссия разразилась по поводу наследования имущества. Гермиона никогда бы не подумала, что принципы наследования в маггловском и магическом мирах так отличаются.
Майорат, — насмешливо протянул Рабастан Лестранж. — Родди, ты только представь, что papa отдал всё семейное состояние тебе, а мне не оставил ни кната!
Или минорат! — подхватил волшебник по фамилии Селвин. — Наследование всего имущества младшим в роду. А если он еще в пеленках? Что за чушь?
Нет, право первородства — это, конечно, прекрасно. Но не до такой же степени!
Стоит ли удивляться, что у магглов столько войн! Если младшим родичам приходилось постоянно подсиживать старших!
В волшебном мире привычных для простецов схем наследования просто не существовало. Имущество волшебной семьи никогда не делилось. Волшебник мог иметь личный сейф, собственную библиотеку или даже небольшой дом, но ядро семейного состояния — крупная недвижимость, земли, родовые сейфы, бизнес — никогда не дробилось. Члены семьи управляли семейной собственностью сообща. Но степень влияния зависела от возраста и… возможно, от наличия или отсутствия собственных детей. В каждой чистокровной магической семье существовали свои правила и сложности, изложенные в семейных кодексах или просто сложившиеся за годы существования семьи.
Женщины не были удалены от семейных дел. В волшебном мире практически полностью отсутствовала дискриминация по половому признаку. В некоторых случаях ведьмы управляли магическим родом, воспитывали детей, приумножали состояния и крепко держали в своих руках власть над другими членами семьи. По словам Пожирателя Смерти с фамилией Роули, подобное было особенно распространено в чистокровных семьях Шотландии.
Деканша гриффиндорская как раз из такой семейки, — сообщил мужчина с необычным именем «Торфин». — Замуж такую командиршу ни один здравомыслящий колдун не возьмет. Кому ж охота всю жизнь под каблуком быть? Вот и отправилась учительствовать в Хогвартс. Куче народа любовь к трансфигурации убила, кошка драная.
Конечно, нередко совместное владение семейным имуществом приводило к усобицам и откровенной вражде. Потому что у волшебников, как и у магглов, сколько людей, столько и мнений. Нередко споры между членами семьи приводили к убийству или заточению «любимых» родственников в самых глубоких подвалах родовых имений.
Вот откуда росли корни у обычая иметь в семье только одного наследника и традиции принимать в день совершеннолетия Нерушимую клятву о непричинении вреда родственникам.
Рассказ оборвался на недолговечном счастье Людовика Сварливого и Клеменции Венгерской. Дементоры… .
Воздействие стражей в этот раз ощущалось значительно острее. Словно открылась старая рана. Но Гермиона даже радовалась этому. Было больно. Но боль, в её случае, означала жизнь.
На следующий день Гермиона, как Шахерезада из древней арабской сказки, продолжила пересказывать романы Мориса Дрюона. Она старалась не торопиться, чтобы ненароком не забыть какую-нибудь часть сюжета. К счастью, память пока её не подводила.
Повествование прерывалось жаркими спорами, от которых, казалось, становится чуть теплее. Конечно, узники, в основном, обсуждали близкие для себя вещи — королевскую генеалогию, геральдику, правила проведения дуэлей и турниров, инквизицию… Они смеялись над «глупым магглом», но продолжали слушать. В магическом мире, как оказалось, было пугающе мало художественной литературы. Лишь исторические хроники, слюнявые женские романы и сказки для детей. Наверное, поэтому художественные описания приключений Локхарта, были очень популярны, а чистокровные маги, мающиеся от скуки в Азкабане, с таким пылом разбирали на кусочки произведение маггловского историка.
После «Проклятых королей» настал черед «Собора Парижской Богоматери» и «Портрета Дориана Грея». Было довольно пугающе узнать, что все, без исключения, портреты волшебников, писались красками с добавлением крови — либо художника, либо самого персонажа. Без этого «ингредиента» не действовали чары, оживляющие картину.
Гермиона не решилась рассказывать современные истории, зная, как много непонятных вещей придется объяснять. Волшебники еще могли понять реалии века девятнадцатого и начала двадцатого, но такие слова как «телефон», «телеграф», «телевизор» были для них простым набором звуков.
Однажды, проснувшись раньше своих основных слушателей, Гермиона пересчитывала палочки на стене.
И сколько их? — тихий голос Родольфуса Лестранжа застал её врасплох.
Семьдесят семь, — растерянно произнесла Гермиона. — Уже… сентябрь.
Десятые числа, — поправил её Лестранж. — Все еще ждешь спасения? Они не придут.
Да уж, — сладко зевнула Беллатрикс. — Забыли, бросили… .
Молчи, Беллатрикс, — проворчал Люциус. — Иначе мы сегодня историю не услышим.
Её и так не будет, — хриплый смех Долохова. — Амикуса и Керри уволокли в Визенгамот. Они устроят истерику, если рассказ продолжится без них.
Он помолчал и продолжил:
Но мне вот тоже интересно, Грейнджер. Где твои друзья, где прекрасный светлый Дамблдор? Или они поверили в твою вину?
Здесь дело в другом, — раздался голос еще одной узницы — Джулианы Уэйд, которая была виновна в том, что, будучи частнопрактикующей целительницей, помогла нескольким раненым Пожирателям смерти. — Знают ли они о том, что с тобой стало? Или придумали какое-нибудь правдоподобное объяснение твоему отсутствию. Заболела, сбежала, решила покинуть мир магии? Гермиона Грейнджер не настолько известная личность, чтобы магический мир встал на дыбы из-за ее исчезновения. Это же не Поттер.
Нет, по идее волнения должны начаться, — сонно пробормотал Яксли. — Она же лучшая студентка за сколько лет?
За пятьдесят.
Вот. И староста. И подружка Поттера. И магглов убили очень жестоко. Где-то это должно всплыть. Или Поттер на дыбы встанет.
Угу. Если только старичок Дамби не скормил ему какую-нибудь сказку. Грейнджер, чем ты ему насолила?
Нет… . я ничем, — кажется, вместо маггловского романа Пожиратели собрались обсудить причину ее заключения.
Но что-то должно было быть, — Беллатрикс сладко потягивалась. Им с мужем повезло. Вдвоем в камере и одеял вдвое больше. — Помню, господин предложил нам совершить прогулку по домам всех хогвартских грязнокровок. Но мы не знали адресов. Они так хорошо засекречены, что даже осведомители из Министерства магии ничего не смогли нарыть.
Раньше адреса хранились в Отделе образования, — бывший министерский работник Руквуд знал об этом больше всех. — Существовала даже отдельная книга. Но затем их стали засекречивать. Слишком лакомый кусок — юные маги с запретом колдовать на каникулах в окружении взрослых, которые не могут их защитить. В середине семидесятых была серия похищений. Кому-то там понадобились органы магов на зелья. Насколько я помню.
Печень.
Что?
Печень говорю, понадобилась, — заключенный по имени Гертвуд, бывший владелец магазинчика в Лютном переулке, усмехнулся. — Печень, глаза и сердце. Для ритуальной магии, кстати.
Не суть важно. Главное, после этого Дамблдор изъял
