строгие вуали –
их обожают губят пьют за них
о вы ни с кем такою не бывали
да вы — иная вы — из той страны
где опадают лепестки перчаток
там нет детей друзья разорены
а мир прозрачен холоден и шаток
там смотрит в грудь дуэльный пистолет
там сидя у остывшего камина
я к вам пишу уже две сотни лет
и как всегда проходите вы мимо
когда снегов лиловые валы
сведут случайно нас под сенью храма
вы вновь не повернёте головы
держа свечу торжественно и прямо
но потому что так живу и я
мне так понятна эта пантомима
и почему веселья и жилья
любви и славы вы идёте мимо
моя зима как нелюдимы вы
но — дай вам Бог — придя под эти своды
не знать вдали от суетной молвы
как обжигает пустота свободы
когда в гортани замерзает смех
я думаю — один в пустой аллее –
«есть женщины холодные как снег»
и мне тогда становится теплее
1991
За сортиром и пивным ларьком
Л.Ю.
за сортиром и пивным ларьком
в воскресенье в середине мая
двое целовалися тайком
ничего про жизнь не понимая
ничего не видели они
ни машин ни вывесок ни пьяных
им казалось — пели соловьи
и цветы звенели на полянах
и казалось им что навсегда
этот май любовь и воскресенье –
десять лет прошло была среда
ветер был порывистый осенний
в тихие застойные года
на Оби на Волге и на Каме
наливали люди мне всегда
я за это говорил стихами
никогда не подвывал волкам
не хвалил болото с куликами
даже после драки не толкал
граждан развитыми кулаками
с ними пел про чёрный пистолет
с ними пил коньяк и политуру
так случилось — долгих десять лет
по России мыкался я сдуру
десять лет прошло была среда
ветер был порывистый осенний
я услышал в телефоне «да»
и спросил «ты помнишь воскресенье»
«помню» и немного погодя
прошептала трубка мне с досадой
«слишком поздно — дочка у меня»
«сколько лет» ответила «десятый»
за сортиром и пивным ларьком…
1991
Шапито
у ручья в пустом лесу отшумела стирка
осень очень вам к лицу карлица из цирка
по утрам теперь — боржом и в гримёрной кресло
и полезет на рожон дирижёр оркестра –
а я хочу сказать тебе «не ходи по краю»
но играю на трубе — так себе играю
здравствуй здравствуй шапито — сутолока сумок
запах пота и пальто музыка и сумрак
даже клоун здесь — поэт он смешон и пылок
но коварен жёлтый цвет — цвет сырых опилок
барабан колотит дрожь обморок у альта
а труба хрипит — не трожь ты тройного сальто
такт за тактом как в бреду повторяю снова
на поминки не пойду — я напьюсь «Тройного»
на манеже наших дней на опилках чувства
вряд ли вспомним мы о ней — карлики искусства
и о нас увы никто вспоминать не станет –
а мы артисты шапито и на нас креста нет
1992
Старинная усадьба
Н.П.
кругом была зима и вот — на тридцать третьем –
я выжил из ума когда Наталью встретил –
ей было двадцать три — чисты душа и тело –
и сразу же в крови шампанское вскипело
сказал я «Натали я очарован вами
печали утоли перекрести губами»
а утром лошадей седлала ваша свита –
и двух волшебных дней шампанское допито
старинная усадьба
дворянское гнездо
куда меня на свадьбу
метелью занесло
я полюбил так сильно
так сильно занемог
что только Пушкин ссыльный
понять меня бы смог
когда-нибудь — бог весть — но точно что не летом
я нарисуюсь здесь зажиточным поэтом –
лиловое авто причалит к мезонину
я распахну пальто и варежку разину
так где же Вы теперь — иные постояльцы
стучатся в вашу дверь целуют ваши пальцы –
несбыточной любви опальные пророки
мы снова далеки а значит одиноки
1996
Браунинг *
женщинам серебряного века
загрустили струны на гитаре
все умолкло в вашем будуаре
и среди булавок и белил
чуть мерцает — на трюмо украдкой –
дамский с перламутровой накладкой
браунинг что вам я подарил
о январь тринадцатого года –
реквием играла непогода
и казалось заметёт весь мир
я как раз вернулся из Берлина –
сразу к вам «вы дома коломбина»
вы сказали «чудный сувенир»
а в столице — балы-маскарады
что ни день — то новые наряды
и пленял ваш образ неземной
и князей и флигель-адъютантов
прочих почитателей талантов
и всё реже были вы со мной
и шептал владыка тьмы гнусаво
что проходит так земная слава
и смотрел с распятия пророк
как в порыве чувств неумолимом
вы смешали морфий с кокаином
и легко нажали на курок
Петербург был вами в сердце ранен
шёл за гробом Игорь Северянин
был толпою Невский перекрыт –
юнкера студенты и банкиры
за ночь разгромили все трактиры
гимназистки плакали навзрыд
что же было дальше — ну допустим
я ушёл в монашескую пустынь
но явились ангелы без крыл –
нашей жизни кончилась поэза
а виной всему — кусок железа –
браунинг что вам я подарил
1996
Джульетта
Илонке Голубовской
вечер — цвета не ярки — лёгкие цвета заварки
чья-то музыка рядом в уши капает ядом
вечер цвета измены — ветер откроет вены
козыри наши биты — правда острее бритвы
двое бегут по перрону поезд отходит в Верону
поезд отходит в Питер — ветер нам слёзы вытер
это кончается лето и умирает Джульетта
в мире — темно и сыро это — сюжет Шекспира
мы с тобою не дети
нет печальней на свете
повести о Джульетте
повести о Джульетте
это качается поезд это кончается повесть
в мире — вражда и злоба в мире — любовь до гроба
это такая встреча чтобы любить калеча
чтобы восстав из пепла наша любовь окрепла
1997
Такую любовь я видел в гробу *
она сказала «ты кобель» она сказала «ты подлец»
она сказала «у ребёнка
