особенно если у нее нет кредитов.
Ракиз наклоняет голову.
— Эти женщины не похожи ни на одну из тех, с которыми ты встречался раньше, — предупреждает он меня.
Я фыркаю.
— Ты можешь быть очарован своей парой, Ракиз, но это не значит, что эта женщина будет способна бросить вызов.
Вождь племени долго смотрит на меня, а потом на его лице медленно расплывается улыбка.
— Удачи тебе, Врекс, — тихо говорит он.
АЙВИ
Я бегу по лесу, прекрасно понимая, что вуальди будут охотиться за мной. И после этого небольшого инцидента с Киллисом он может решить, что удовольствие, которое он получит, убив и съев меня, для него дороже любых денег, которые он получит за мою продажу.
Тьфу.
Я перепрыгиваю через поваленное дерево и морщусь. Я подвернула левую лодыжку, когда выпрыгнула из окна второго этажа. Но мне придется смириться с этим, потому что я уже слышу крики вуальди, преследующих меня.
Когда я бегу, мне в лицо дует прохладный воздух. У меня, вероятно, осталось всего несколько часов дневного света, и мне нужно найти место, где я могла бы спрятаться на ночь.
Я понятия не имею, где нахожусь. Лес выглядит одинаково со всех сторон, деревья стоят настолько близко, что я чуть не ударяюсь головой о ветку, когда кружусь в поисках какой-нибудь тропинки.
«Мудрый воин избегает битвы».
В этом Цзы был прав. И если я могу что-то сделать, так это бежать. Даже в моем полуголодном состоянии, с поврежденной лодыжкой, кровоточащим бедром и без обуви, я чувствую уверенность, что могу пробежать несколько миль. В чем проблема? Я не знаю, могут ли вуальди сделать то же самое. А поскольку они охотятся стаей, то могут найти способ заманить меня в ловушку.
Я осматриваюсь. Вдалеке я слышу шум воды, которая может быть какой-то рекой. Однако промокать прямо перед тем, как упадет температура и скроется солнце, не очень хорошая идея. Деревья высокие, но даже если я заберусь на одно из них, я окажусь в ловушке, если вуальди найдут меня.
Мое сердце колотится, когда я слышу, как они приближаются. Я так быстро втягиваю воздух, что близка к гипервентиляции, и прилагаю усилия, чтобы выровнять дыхание.
Мне нужно где-то спрятаться.
Я иду дальше, туда, где слышу воду. По крайней мере, шум реки может заглушить шум, который я издаю, пробираясь через лес.
— Черт!
Я едва успеваю остановиться, прежде чем свалиться в яму в земле. Она появилась из ниоткуда — идеально круглая и без каких-либо маркеров, объясняющих, что, черт возьми, это может быть.
Вуальди приближается, и у меня пересыхает во рту. Если это логово какого-то огромного зверя, я скоро стану обедом, но на данный момент я займу любое укромное место, которое смогу найти.
Я заглядываю в дыру, и дыхание стремительно покидает мои легкие. Я смотрю на лестницу и вижу тусклый свет, исходящий из пещеры.
На данный момент у меня нет выбора. Я поворачиваюсь на месте, прежде чем быстро спуститься по лестнице, и спрыгиваю, как только вижу землю перед собой.
Я нахожусь примерно в двух с половиной метрах от входа в пещеру, которая вовсе не пещера, а туннель.
Я не колеблюсь. Я бегу прочь от лестницы, отчаянно пытаясь хоть немного увеличить дистанцию между собой вуальди.
В жизни есть всего несколько вещей, в которых я уверена, но я чертовски уверена, что меня не продадут огромному мохнатому парню на чужой планете.
Я все еще сжимаю крюк в руке, и он блестит в тусклом свете, весь покрытый кровью Киллиса. И, вероятно, отчасти моей. Оружие в данном случае и есть оружие, но я бы все отдала за ружье.
Я фыркаю. Аркавианцы объявили оружие на Земле вне закона много лет назад. Это было одним из первых, что они сделали, когда вторглись.
Я не держала ружья в руках с тех пор, как в детстве ходила с отцом на охоту.
Тем не менее, любой вид оружия был бы желанным прямо сейчас.
Я слышу голоса и замедляю шаг, приближаясь к перекрестку. Справа я слышу, как мужчины о чем-то спорят, и обстановка накаляется. Я слышу глухой удар и пронзительный крик, и меня бросает в дрожь.
Мне явно не туда.
Я поворачиваю налево, ускоряя шаг. Очевидно, эти подземные туннели хорошо известны на этой планете. Это значит, что, когда вуальди не смогут найти меня на поверхности, они придут за мной сюда.
И держу пари, они знают, куда ведут эти туннели.
Туннель внезапно выходит в какую-то комнату, из которой ведет множество других туннелей. Я оглядываю людей в комнате — женщину с темно-синей кожей и вуальди, который, прищурившись, смотрит на меня.
Я угрожающе поднимаю свой багровый крюк.
— В торговых постах запрещено насилие, — говорит женщина, придвигаясь чуть ближе. — Те, кто нарушает это правило, наказываются существами, которые называют этот регион своим домом.
Вуальди усмехается, но поворачивается, чтобы уйти. Я делаю мысленную пометку не выбирать этот туннель на случай, если он будет поджидать меня там. Он одет не так, как другие вуальди, на нем нет ничего, кроме тонкой набедренной повязки, но кто сказал, что они не заодно?
— Значит, насилие в туннелях — дозволено, но не в этих комнатах?
Она кивает.
— В прексах, да. Торговые посты — нейтральная территория.
— Ты знаешь, какой из этих прексов выведет меня отсюда на поверхность?
Она пробегает глазами по мне, задерживаясь на моих волосах. Хотя эта планета, возможно, надирает мне задницу, эта женщина выглядит побитой жизнью. Под ее темными глазами залегли круги, а плечи сгорбились, как будто ей постоянно нужно защищаться от окружающего мира.
— Вот этот, — бормочет она, указывая на прекс на противоположной стороне торгового поста, рядом с тем, который выбрал вуальди. — Следуй по нему, пока не дойдешь до пятого перекрестка, а потом направо. Через три перекрестка поверни налево и продолжай идти, пока не найдешь выход.
— Спасибо, — бормочу я. — Я ценю это.
— Удачи, — говорит она, ее глаза уже скользят мимо меня, когда кто-то еще входит в торговый пост.
Я не задерживаюсь здесь.
— Направо на пятом перекрестке, через три перекрестка налево, — повторяю я про себя, переходя на бег трусцой.
В течение следующих двух часов я чередую бег и ходьбу — мне нужно сохранить силы, но я все больше и больше отчаиваюсь выбраться отсюда. Эти туннели — прексы — тянутся на многие мили, и в этот момент я бы отдал все, что угодно, за глоток свежего воздуха.
Впереди слышатся еще голоса, но я не
