– Катаешься на «харлее», а живешь в каком-то клошарнике, – заметил Жерар.
– Ты же знаешь мою Аманду, при первой возможности она удирает от толпы, чтобы уединиться, – вне всякой логики отозвался Пьер.
Жерар презрительно наморщил нос. И тут меня осенило! А нет ли между ним и Амандой романа? Не зря же его мамаша озабочена тем, что он начнет оказывать ее «семейке» медицинские услуги бесплатно. Вот Жерар и пытается убедить всех в своей антипатии к Аманде.
– Гостиница, конечно, жуть во мраке, но уж так надоело вечно жить на колесах. – Пьер открыл дверь крайнего домика, и мы вошли внутрь.
Не особенно просторная комнатенка с убогой мебелью. Дикий беспорядок, как попало свалены чемоданы, кофры, на кровати – хлыст и какие-то кожаные ремни с металлическими заклепками. Никакого ребенка не видно. Мне стало не по себе, в голову полезли странные мысли.
– Проходи, проходи. – Пьер гостеприимно улыбнулся и потянул меня за руку.
От его улыбки и прикосновения обдало жаром. Я вдруг совершенно отчетливо поняла, что готова отдаться ему прямо сейчас, прямо на полу! И не просто готова, а страстно желаю этого!
– Так где же наш больной? – профессиональным тоном поинтересовался Жерар.
– Должно быть, заигрался и уснул в ванне, – сказал Пьер и пояснил, видя мое недоумение: – Тото очень любит капельки из-под крана, а струйка приводит его просто в восторг! Он может играть с водичкой часами.
Как Пьер нежно произнес: «капельки», «водичка»! – умилилась я. Хотя достаточно странное для шестилетнего ребенка занятие – играть с «водичкой». Пускать в ванне кораблики – это понятно, но «капельки», «струйка»... Неужели у малыша проблемы с развитием? Какая трагедия! Бедный Пьер!
– Его там нет! – Взволнованный папаша выскочил из ванной и в панике начал метаться по комнате. – Проклятье! Что же мне теперь делать?
– Да не суетись ты, – сказал Жерар. – Может, он залез в шкаф или играет с тобой в прятки под кроватью. – И направился к шкафу, но по его голосу я почувствовала, что Жерар встревожен не меньше.
Пьер на четвереньках полез под кровать и нервно выкрикнул оттуда:
– Нету, Жерар!
– Нету! Проклятье! А в шкафу?
– И в шкафу нет. Ты, главное, не переживай раньше времени, Пьеро. Может, он просто гуляет с Амандой. Вспомни, чем они занимались, когда ты уходил?
– Ничем. – Пьер задом выползал из-под кровати, от соприкосновения с его могучими плечами она ходила ходуном, кое-что из наваленных на нее вещей упало на пол. – Малыш спал, а Аманда чистила зубы.
– Ну и что тут переживать, Тото спал не один – Аманда в это время чистила зубы? – хмыкнул Жерар. – А страху-то на всех нагнал! Видите ли, Тото нет нигде! – Он иронично воздел руки. – Ах-ах, мой любимец сгинул!
– Ты же знаешь, она их по полчаса чистит. – Пьер выбрался из-под кровати окончательно и стряхивал с себя клубки пыли.
– По полчаса не нужно, – сказала я, чтобы проверить, способна ли я еще издавать членораздельные звуки.
Мне было безумно жаль Пьера, и меня очень трогала его тревога за умственно отсталого сынишку. Но еще больше мне хотелось обнять Пьера, прижаться к нему, ощутить вкус его губ и запах кожи, да что там, мне просто хотелось его!
– Достаточно чистить зубы по минуте утром и вечером, – тем не менее серьезно продолжила я, счастливо-мучительно изнывая под заинтересовавшимся взглядом его многообещающих глаз. – Пользоваться зубной нитью, не откладывать регулярных визитов к врачу. Профилактика обходится дешевле, чем лечение. Как с финансовой точки зрения, так и с физической. Зачем доводить до боли?
Пьер согласно покивал и приоткрыл рот, но не успел произнести того, что собирался: где-то заблеял мобильник.
Пьер торопливо извлек его из кармана.
Я в который раз поразилась красоте его движений. Любой жест, даже такой банальный, как достать телефонный аппаратик из брюк, получался у него, словно отточенное балетное па.
– СМСка, – радостно сообщил он, но по мере чтения начал меняться в лице: – «Готовь сто тысяч, иначе не видать тебе Тото как своих ушей!»... – И захлопал ресницами, рассматривая мобильник, как кусок рухнувшего на голову астероида.
– Дай сюда! – Жерар выхватил телефон у Пьера и молча перечитал сообщение, видимо неоднократно, потому что прошла вечность, прежде чем Пьер сдавленно выдохнул:
– Проклятье! Только этого не хватало! Я так и знал! Рано или поздно это должно было случиться! – И, как в первый раз, плененным зверем заметался по комнате. – Зачем она приволокла Тото в этот отель! Здесь ведь нет охраны! Я ей говорил, я ее сто раз предупреждал! На площадке железные ограды, охрана! А здесь что? Гнилые двери с ржавыми замками! – Пьер с размаху врезал ногой по двери ванной, она беспомощно крякнула и заколыхалась на одной петле. – А окна? Это что, по-твоему, безопасные окна?!
Он рванул к окну, Жерар едва успел повиснуть на его руке.
– Прекрати! Разнесешь тут все! Угомонись, Пьеро! Еще ничего не ясно.
Пьер как-то мгновенно обмяк и плюхнулся прямо на пол.
– Тото. Мой Тото!.. – жалобно простонал он.
– Думаешь, похитили вместе с Амандой? – сочувственно предположил Жерар.
– Да кому она нужна, старая перечница! – взвился Пьер и опять забегал по номеру. – Они точно продадут Тото! Они же точно знают, что у меня нет сейчас ста тысяч!
Снова вякнул мобильник. Последовало второе сообщение: «Это правда, Пьер. Готовь деньги. Аманда».
– Ну, что я говорил? – Пьер заскрипел зубами. – Дура, старая дура! Говорил я ей! Теперь уж наверняка продадут!
– Да... – протянул Жерар, качая головой. – Плохо дело. Продадут малыша.
– Как продадут? – Хичкок какой-то; я никак не могла поверить в реальность угрозы. – Разве можно продавать шести...
– Можно – нельзя! – раздраженно перебил меня Пьер. – Кому это интересно! Они все помешались на экзотике!
– Слушай, это серьезно! – подытожил Жерар. – Срочно заявляй в полицию! У тебя есть его фотография?
– Фотка-то есть, – Пьер порылся в вещах на кровати и вытянул из-под них снимок в рамочке. – Но это же бесполезно! Они пристрелят Тото, и все дела! Моего сладкого, моего маленького! – Он страдальчески уставился на фото.
– Как пристрелят? – Меня затрясло.
– Да очень просто! А Тото такое чудо! Такой ангел! – Чуть не плача, Пьер протянул мне рамку. – Это мы в Марокко.
Я увидела двоих детей, ласкающих тигренка: белокурую девочку лет восьми и мальчика-арабчонока помладше с изумительными огромными глазами и шапкой смоляных локонов! Малыш был действительно очарователен и напоминал черноволосого ангела, если конечно, ангелы бывают брюнетами. Но неужели такое прелестное существо умственно неполноценно: в шесть лет самозабвенно играет с каплями воды под краном? От несправедливости у меня сжалось сердце. Нет, этого не может быть! Вон у него какая смышленая мордашка, как он осторожно и уверенно – совсем как его отец! – держит девочку за руку, а другой гладит лоб тигренка. И звериному детенышу это приятно! Еще бы! Любому было бы приятно получить ласку от такого славного малыша.
