class="title1">
Глава 7
Повисла тишина. Тяжелая, давящая, безнадежная.
Яков молчал. Не двигался. Лишь смотрел на меня, но, вероятно, даже и не видел, будто меня и вовсе не было.
А я - смотрела на него. На его лицо, вдруг ставшее замкнутым, мрачным, что делало его в этот миг совершенно не похожим на себя самого, практически незнакомцем.
В голове тревожно забилась мысль: а знала ли я его по-настоящему хоть когда-нибудь?..
Воображала ведь, что знаю каждую его черту, точку, самую мелкую родинку. А оказалось, что никогда не знала главного - его души. Его мыслей…
И все это делало нашу совместную долгую жизнь какой-то призрачной, почти ненастоящей.
- Паспорт, - напомнила я каркающим голосом - хриплым, срывающимся, противным мне самой.
Яков вздрогнул, моргнул, словно очнувшись от забытья. Его взгляд наконец прояснился, он зябко повел плечами…
Было видно: он совсем не ожидал подобного приема по возвращении домой. Ни этого крика, ни этого требования…
Но и я не ожидала однажды узнать, что мой муж давно женат и вовсе не на мне, а наша квартира принадлежит кому угодно, но только не мне и сыну.
Тряхнув головой, муж наконец проговорил:
- Карин, я не понимаю… зачем это все?
«Карин»… эта форма имени, такая непривычная в его устах, резала слух. Резала саму душу. И вместе с тем - словно бы сигнализировала, что точка невозврата действительно пройдена. Что все изменилось - резко и безвозвратно.
- Я тоже много чего не понимаю. Поэтому покажи наконец мне этот паспорт!
Его попытка сбить градус разговора, отвлечь ненужными вопросами, выдавала его вину куда больше, чем все остальное, разжигая внутри раздражение и досаду.
- Сначала успокойся и объясни, что случилось, - произнес он так размеренно, что этот тон, резко контрастировавший с тем, что творилось у меня внутри, породил лишь взрыв.
- Хорошо, я найду сама, - бросила сквозь зубы, направившись в прихожую.
И тут же поняла, что даже не знаю, носит ли он с собой паспорт. Где его хранит? Всякими организационными моментами муж всегда занимался сам - оформлением документов, покупкой билетов для поездок, а у меня попросту не было необходимости лезть к нему в паспорт и что-то проверять...
Я ему верила. Чертова идиотка.
Я протянула руки к его куртке, пошарила по карманам и ничего не нашла. Огляделась, увидела кейс, аккуратно прислоненный к спинке небольшого диванчика, схватила его и раскрыла…
Паспорт был там. Яков было дернулся ко мне, чтобы помешать, но в последний момент, будто смирившись с неизбежным, застыл с так и протянутой навстречу рукой…
Руки дрожали, когда я спешно, без лишних слов, словно боясь передумать, открыла документ на нужной странице…
Конечно, такого шока, как в тот момент, когда ко мне заявилась Инга, уже не было. Но в груди все равно что-то пошло трещинами, когда я увидела уже знакомую печать:
«Зарегистрирован брак…»
Отбросив от себя паспорт, как нечто мерзкое и ядовитое, я отвернулась. Сделала вдох, прикрыла глаза, пытаясь обрести спокойствие, которого не было и быть в такой ситуации не могло…
Яков тоже молчал. Молчал, как обреченный на казнь и даже не пытавшийся оправдаться преступник.
- Ничего объяснить не хочешь? - спросила наконец, устав от гнетущей тишины, от понимания, что ему даже нечего сказать.
- Ты все видела сама.
Его голос звучал безо всякого выражения, без малейшей эмоции.
Я резко обернулась к нему: недоумевающая, возмущенная тем, что он даже не считает нужным попросить прощения, объясниться…
Господи! Да он, живя со мной все эти годы, считал меня такой дурой, что даже не подумал поменять паспорт! И надо было признать - именно дурой я и была.
Иначе не лишилась бы всего, продав единственную квартиру и вручив свою жизнь и жизнь сына тому, кто был мне по закону никем.
Как бы горько это ни звучало, но факт.
- Вопрос в том, почему я не видела этого раньше.
Он поднял на меня глаза, и проблеск сожаления в них резанул по сердцу болью. Неужели все вот так и закончится - больно, нелепо, внезапно?..
Его упрямое молчание ранило. Желая получить хоть какую-то реакцию, я резко замахнулась и со всей силой той обиды и боли, что чувствовала, ударила его по щеке…
Его голова мотнулась в сторону, сквозь сжатую челюсть вырвался свистящий выдох…
- Я имела право знать! Господи…
Его непробиваемость убивала. Схватившись за голову, я растерла ладонями и без того горящие щеки, ощущая, как по ним течет что-то обжигающее, соленое…
- Я тебе столько лет отдала… Жизнь отдала. Родила сына, воображая, что у нас семья, что я - жена, хоть и не по документам… а оказалось, что я… Кто я тебе, Яков? Никто?
- Я этого не планировал.
Он говорил отстраненно, почти безразлично, и это ранило сильнее всего.
- Не планировал чего? Того, что твоя настоящая жена заявится сюда и все расскажет?
- Тебя… не планировал. Сына…
Казалось, сильнее ранить было уже невозможно, но ему это удалось. Того, что мы с Ромой в его жизни вообще лишние, я услышать точно не ожидала.
Не обращая внимания на продолжавшие течь самопроизвольно слезы, я метнулась в нашу с Яковом спальню и, достав из просторного шкафа, о котором так когда-то мечтала, чемодан, стала бросать туда все вещи мужа, что только попадались под руку.
Его пальцы резко и неожиданно сомкнулись на моем запястье, он с силой дернул меня на себя, и, подавляя сопротивление, прижал к груди…
- Ты не дослушала. Я не планировал вас в своей жизни, но вы стали лучшим, что в ней было.
Я слышала, как громко, быстро, надрывно колотится в груди его сердце, выдавая истинный непокой и небезразличие. Так же, как было сейчас и со мной.
- Ты должен был сказать, - повторила глухо. - Когда я забеременела. Когда продавала квартиру. Когда ты свои фальшивые обещания давал!
Я резко вырвалась из его объятий, запустила руку в волосы, до боли их сжала…
- Пятнадцать лет! Ты женат уже пятнадцать лет! Ты виделся с ней все эти годы, что мы были вместе? Жил на две стороны? Что вообще происходило, Яков, в то время, как я думала, что у нас настоящая семья?!
Вопросов было много, все они не помещались в голове, путались, мысли спотыкались одна о другую, пытаясь опередить друг друга…
- У нас и есть настоящая семья, - проговорил он после паузы.
- Нет, - качнула
