class="p1">Нашу беседу с ротмистром мелкая, конечно же, подслушала, и едва жандарм удалился, не преминула выплеснуть на нас свое бурное негодование.
– Уймись, а? – скривился я, сам уже будучи на хорошем взводе. – И без твоих воплей тошно!
– Только и слышу со всех сторон: заткнись да уймись! – и не подумала угомониться моя капризная сестренка. – А вот не дождетесь!
– И где это ты такое слышишь, позволь поинтересоваться? Ну кроме вот крайних случаев, как сейчас?
– А у вас что ни случай – то крайний! Если вслух не скажете – так громко подумаете!
– Юля, в самом деле, перестань, пожалуйста, – не выдержала уже и Светка, обычно во всем мелкой потакавшая. – Если бы я только могла – с огромным удовольствием отдала бы тебе это духово приглашение!
– С тобой все понятно, у тебя парень есть! – хмуро кивнула сестренка на меня, но обороты все же наконец малость сбавила. – А у меня-то нет! Так и говорю: несправедливо!
– Несправедливо, – со вздохом согласилась Каратова.
– Вот-вот!
– Я не пойму, ты так рвешься прыгнуть в постель царя Бориса? – почти зло прищурился я на мелкую.
– До постели, как я понимаю, там еще прыгать и прыгать! – веско заметила мне Юлька. – А вот на новогодний Императорский бал попасть я бы точно не отказалась! Думаю, там будет нереально круто! Ну а потом уж… А что, скажешь, из меня бы плохая императрица вышла?
– Ну да, шальная, – невесело хмыкнул я.
– На троне я бы остепенилась, – заявила сестренка.
– Борису VIII под шестьдесят! – напомнил я. – Он тебе разве что не в деды годится!
– Тем лучше! Рожу наследника – а там, глядишь, папик и в Пустоту сойдет! А я стану полноправной правительницей! Юлия Первая, Государыня Всероссийская! – мечтательно возвела она глаза к потолку. – Звучит?
– Звучит как голимая крамола, – буркнул я.
– Да ладно… – сморщила носик мелкая. – Тут же все свои!
– Считая духа-фамильяра, всученного нам III Отделением?
– Ой, – осеклась девочка. – Я о нем забыла… Но разве он не должен быть верен тебе безраздельно? – осведомилась она тут же.
– Должен-то он должен… – хороший вопрос, кстати.
«Любезный Ди-Сы, полагаю, не нужно особо оговаривать, что все, услышанное или увиденное вами в качестве моего фамильяра, должно храниться в тайне от всех прочих?» – на всякий случай уточнил я у духа.
«Что нужно делать, а что нет – решать вам, сударь», – последовал ответ.
Ну, как ответ. Четко на тот вопрос, который я задал – так сказать, по букве, а не по духу. Не о подобном ли заботливо предупреждал меня Петров-Боширов?
Что ж, примем к сведению пока не поздно.
«Добро… – на пару секунд я задумался, формулируя в уме максимально недвусмысленный приказ. – Ди-Сы, все, что вы услышите или увидите, а равно иным образом узнаете, будучи моим фамильяром, не подлежит разглашению – разве что я сам попрошу об ином!» – выдал затем.
«Как вам будет угодно, сударь», – невозмутимо обронил дух.
«То-то же! И… – в голову мне вдруг пришла еще одна мысль. – И такой вопрос: помимо меня вы служите еще кому-нибудь? Ротмистру Петрову-Боширову, например? Или любому другому человеку?»
«Нет, сударь. Вы – мой единственный хозяин».
«Но… Но если бы это было не так, – продолжил допрос я, – и тот, другой господин, не велел бы рассказывать мне о нем – ваш ответ ведь был бы точно таким же?»
«Возможно, сударь. Сие зависит от великого множества обстоятельств, кои не берусь сходу учесть».
«И как же тогда достоверно выяснить, служите вы мне одному или нет?»
«Не знаю, сударь. Следуя сей логике – полагаю, никак».
«Ох-х-х…»
– …Не понимаю вообще, в чем проблема, – отвлекшись от безмолвного разговора с фамильяром, снова услышал я Юлькин голос. Точнее, шепот – мелкая шушукалась с Каратовой, почти приникнув губами к ее уху, я же, должно быть, машинально усилил слух магией – такие вещи у меня уже шли на автомате, благо ману мне особо экономить не требовалось. – Если уж все так запущено – просто выйди по-быстрому за Вовку – и все дела! Тех, кто уже замужем, на бал не зовут!
– Нет, не получится, – грустно пробормотала Светка.
– Почему? Уверена, братец не станет кочевряжиться!
– Твоими бы устами… – вздохнула девушка, а я вдруг почувствовал, что краснею.
«Ди-Сы, быстро уберите у меня с лица лишний румянец!» – торопливо бросил я духу.
«Будет сделано, сударь!»
– Да суть и не в этом, – продолжила между тем Каратова. – Ротмистр сказал, что девица, получившая приглашение, уже не вправе вступить в брак до завершения смотрин. Ни один стряпчий в Империи его не зарегистрирует!
– В самом деле? Это я, наверное, прослушала… Ну, тогда сбегите за границу!
– Может, сразу на Луну?
– Я серьезно!
– Я тоже. Конвой везде достанет!
– Не очень-то он достал Огинского, ну а теперь – того же Корнилова!
– Ну, это же значит всю жизнь скрываться…
– А что? С милым рай и в шалаше!
– Да что ты об этом знаешь, пигалица?
– Ну вот, – поджала губы Юлька. – Снова начинается!
– Прости…
– Ладно, проехали… Ой, Вовка, что это с тобой? – невзначай покосилась на меня мелкая, и тут же изменилась в лице. – Ты бледный, как покойник!
– Что? – нахмурился я.
Хотя ясно что.
«Ди-Сы, ваша работа?» – сердито осведомился я у фамильяра.
«Какая, сударь?»
«Моя мертвенная бледность!»
«Полагаю, да, сударь. Вы не уточнили, до какой степени убрать румянец – и я исполнил на свой вкус».
«Вы издеваетесь?!»
«Отнюдь, сударь».
Да уж, блин, впарил мне духов жандарм подарочек!
«Верните мой прежний цвет лица, – приказал я. – Тот, что был до слов Светки, после которых я начал краснеть! И далее предоставьте ему меняться естественным образом! Вам ясно?»
«Да, сударь. Как вам угодно, сударь».
– О, по ходу, оживаешь, – облегченно констатировала мелкая. – Надо же, какие вы все нежные! – экспрессивно всплеснула она затем руками. – Распереживались, понимаешь… Ничего же еще не сучилось! Бал – далеко не опочивальня! Там, небось, будут тысячи девиц! И, в отличие от некоторых – все
