Парень наклонился и молча уставился на меня. Я жалею, что не надела сегодня очки, согласившись с практичностью линз. Возможно, они бы защитили меня от столь пристального воздействия. Дальше двигаться некуда, а между нами слишком мало пространства. Я не могу отодвинуть его, а стоять так близко сродни пытке.
Опускаю глаза, уткнувшись в его чёрную футболку без рисунков, которые в свою очередь любит Гай. Так безопаснее. Решаю, что ответ удовлетворит его сиюминутное любопытство, и он сам отступит.
– Мне неважно, – голос слегка осел, но я не прочищаю горло, а просто продолжаю, – будет он рок-звездой или простым рабочим, главное…
– Да, – шёпотом подталкивает меня Вит, надавливая пальцем на мой лоб, побуждая меня запрокинуть голову. Наши взгляды вновь встречаются. – Что же главное? – Сглатываю, наблюдая за движениями его губ. Провожу языком по пересохшим губам: мне нужно попить. – Чёрт возьми! – злится Вит. Теперь уже его взгляд вперился в мои губы. – Что же главное?
– Чтобы он…
Я не успеваю закончить мысль. Мне мешает резкая вибрация телефона, а из динамиков доносится пронзительно звонкая мелодия. Вит отпрыгивает от меня.
– Какого хрена? Выключи это сейчас же!
– Это будильник, – оправдываюсь, дробя по экрану. Звук прекратился. Мы замерли, прислушиваясь.
– Зачем тебе будильник на восемь вечера? – Не знала, что можно рычать шёпотом. – Спать собралась?
– Нет, мне нужно поесть, – отвечаю, не успевая сообразить, и тут же закрываю глаза, уже сожалея.
Гнев Вита испарился.
– Зачем напоминать себе о еде?
– Тебя это не касается! – огрызаюсь я.
О, нет…
Шаги слышны всё отчётливее. Они приближаются. Похоже, я рассекретила наше убежище.
Вит тоже слышит. Он делает глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Я же прячу телефон в карман жакета, кидаюсь к двери, прислоняюсь к ней спиной, упираясь в косяки руками и ногами, уже не заботясь о том, что швы с треском поехали вверх, оголяя мои ноги.
– Что ты делаешь?
– Удерживаю дверь. – Чего тут непонятного?
– Рехнуться можно!
Один шаг, и руки Вита по бокам от моей головы. Лоб упирается в дверь, а подбородок касается моей макушки.
Дверь толкают с другой стороны. Я по инерции поддаюсь вперёд, вонзаюсь носом в футболку парня. Черт меня дёрнул сделать вдох. Вместе с кислородом в пазухи носа ворвался аромат его тела – мыло, кожа и пот. Сегодня не день, а испытание.
Раздаются крики, следует ещё один толчок, и Вит прижимается ближе. Его джинсы трутся о мои оголённые ноги. А грудь уже почти касается моей груди, отчего соски под тонким кружевным лифчиком затвердели и заныли. Все волоски на моём теле встали дыбом. Становится трудно дышать. Видимо, так ощущается возбуждение.
Толчки в дверь ощущаются сильнее. Сердце молотом продалбливает путь наружу.
– Это бесполезно! – Вскидываю голову, силясь понять, о чём он. – Мы всё равно не удержим. Надо сваливать!
– Но-но-но, – заикаюсь я, затем вскрикиваю, когда дверь ударяется в спину, – как?
– Быстро!
То, что произошло дальше, промелькнуло в моём сознании как один миг. Вит обвил мою талию, припечатал к своему торсу. Я вскидываю руки, мёртвой хваткой впиваюсь в его плечи. Потом буду оправдывать свое действие страхом упасть, а пока словно тряпичная кукла в его руках.
Вит дёргает ручку, я охаю. В кладовку тут же рванула девчачья армия, дождавшаяся своего часа. Они кричали и толкали друг друга. Кто-то взвизгнул, видимо, напоровшись на мои шпильки. Уши заложило, а тело вот-вот превратится в лепёшку.
Когда мне кажется, что это конец, срабатывает спусковой крючок, в виде моих губ, вдруг решивших зажить своей жизнью. Они дотрагиваются до шеи Вита.
Парень вздрагивает, свободной рукой в два счёта разгребает нам путь. Оказываясь в коридоре, теряюсь, но Вит не собирался бросать меня там. Он хватает мою руку, тянет за собой.
Мы проносимся по коридорам к выходу, не оглядываясь даже чтобы узнать, гонятся ли за нами. Я вижу только спину Вита, слепо следуя за ним.
Оказавшись на улице, он быстро отпускает мою руку, словно она жжётся. Мне не хватает воздуха, наклоняюсь вперед, чтобы отдышаться, не обращая внимания на покалывание в конечностях, которыми не так давно цеплялась за него, словно за спасательный круг.
Сердцебиение потихоньку нормализуется, а мир вокруг вновь приобретает цвета и звуки. Я с ужасом ловлю свое отражение в боковом стекле припаркованного автомобиля. Ухоженные локоны превратились в воронье гнездо. Жакет помялся, юбка расползлась наполовину, а блузка…
Боже мой!
Рука ползёт вверх, чтобы в ужасе прикрыть рот. Две пуговицы на груди отлетели, выставляя на обозрение белоснежные кружева бюстгальтера и верхнюю часть груди.
У моей матери случился бы припадок, если бы она увидела меня в таком состоянии.
Поднимаю глаза на Вита. Его синева опущена к окошку моего позора. Вижу, как дёргается его кадык, а глаза скользят ниже, замедляясь на оголённых ногах, полностью останавливаясь, доходя до пальчиков на ногах, перемотанных пластырями.
Хочется застонать. Я оставила там свои новенькие туфельки.
Более унизительной эта ситуация быть и не могла. На глаза наворачиваются слёзы. Пальцами собираю блузку, чтобы скрыть обнажёнку, затем вспоминаю, что на мне жакет. Быстро застёгиваю пуговицы. Хлопаю по карманам. Выдыхаю. Чудом умудрилась не потерять свой телефон.
Вит переминается с ноги на ногу. Согласна, жутко неловко.
– Тебя подвести? – впервые в его голосе слышится неуверенность.
Первым порывом было истерически засмеяться. Но я проглатываю огромный ком, застрявший поперёк горла. Я всё ещё помню, чем кончилось подобное предложение двухгодичной давности.
– Нет уж, спасибо. Я вызову такси.
Да и замёрзнуть не успею. На улице всё-таки май.
Разворачиваюсь, босыми ногами направляюсь куда угодно, лишь бы избавиться от колючего взгляда синих глаз и собственного разочарования.
За какие-то считанные минуты я умудрилась испытать столько необъяснимых чувств, ни одно из которых не нашло отклик в нём. Я вновь разрушила свои же барьеры. Закусываю губу, сдерживая детский порыв разреветься в голос.
У кого-нибудь есть ответ? Слёзы облегчают боль? Или соль наоборот разъедает раны?
Кстати о соли. Провожу языком по губам. На них всё ещё чувствуется вкус солоноватой кожи Вита.
– Не дури, принцесса! – окликает он меня. – Куда ты в таком виде?
– Дождусь карету! – кричу не оборачиваясь. – И не называй меня так!
