ударил по башне, и она со стуком разлетелась по комнате.
— Проклятье, Макс! Ты чертовски прав! Почему я сам об этом не подумал⁈ У меня ведь было столько времени!
Я пожал плечами.
— Вариантов куча. Например, потому что ты тупой, братец. Что⁈ Я не утверждаю — просто допускаю возможность.
Николай покачал головой.
— Тебе бы всё шутки шутить, Макс! А дело-то серьёзное.
— Ещё бы! Надо выследить вепря и выпотрошить. Нарезать тонкими кусочками. Убедиться, что в нём нет никаких модулей. Или же — наоборот.
— Так и сделаем! — воскликнул Николай, порывисто вскочив. — Ну, если только окажется, что ты прав…!
— То что? — спросил я с неподдельным интересом. — Что ты сделаешь?
— Я? — растерялся парень. — Ну-у… Пока не знаю.
— Думаю, тебе, и правда, повезло, что я не погиб в том лесу. Ладно, пошли навестим егерей. Поболтаем с ними немного, а затем сгоняем на место… трагедии. Если, конечно, ты не боишься пропустить ужин.
— К чёрту ужин! Пошли в охотничий домик!
Энтузиазм выглядел вполне искренне. Может, парень и ни при чём. Или хороший актёр. Я бы не удивился. Аристократы и коварство — вещи, чаще всего, идущие рука об руку. Вопреки расхожему среди простолюдинов мнению.
Спустя двадцать минут мы уже были в отдельно стоявшей постройке, где обитали егеря, псари и загонщики. Николай вызвал на беседу главного — здоровенного, как медведь, мужика с чёрной бородой и густой копной жёстких волос. Но главное — у начальника охотников были четыре мускулистых и непропорционально длинных руки! Это меня так удивило, что я даже не стал спрашивать, что за чудо такое. А потом уж было как-то не к месту. Решил позже узнать у Николая.
— Рад видеть вас в добром здравии, Ваша Светлость, — прогудел, глядя на меня из-под нависших чёрных бровей, егерь. — Уж боялись, что не выкарабкаетесь. Прошу прощения.
— Ничего, Фёдор, — я слегка махнул рукой, показывая, что извиняться тут не за что. — У нас к тебе дело. Видишь ли, после удара кумполом у меня малость память отшибло.
— Оно и понятно, — с готовностью кивнул охотник. — Плохо, конечно. Но удивляться нечему. Не зря ж вы столько дней в отключке провалялись. Прошу прощения.
— Тут я с тобой совершенно согласен. Так вот, не напомнишь ли, как получилось, что мы с отцом оказались вдвоём против вепря? Иначе говоря, где были в это время вы?
Мужик заёрзал, бросил нервный взгляд на Николая.
— Да я уж докладывал братцу вашему. Николай Дмитриевич, спрашивали ведь, ещё в тот день.
— Я-то спрашивал, но Максим тоже послушать хочет, — спокойно ответил Николай. — Ты уж, Фёдор, не поленись, перескажи ещё раз.
— Что ж, раз надо, — охотник пожал могущими плечами, причём всеми четырьмя. — Вины нашей в том нет, Максимилиан Дмитриевич. Вот вам крест! — он вдруг размашисто осенил себя святым знамением при помощи верхней пары конечностей. — Отец ваш, царствие ему небесное, сам вперёд погнал лошадку, как услыхал, что в кустах зверь ветками трещит. А нам велел дожидаться. Очень уж ему хотелось лично вепря завалить. Ну, и вы с ним поехали. А мы остались, как велено было. Только долго вас не было. В смысле — в рог не трубил никто. Вот я и решил, что неладное стряслось. Прав оказался. Мда-а. Как мы приехали да увидели, что батюшка ваш весь в крови с ногой распоротой, а вы без сознания лежите, так бросились на помощь. Только поздно было. Истёк родитель ваш. Очень уж сильно вепрь его поранил. Почти всю артерию вдоль рассёк.
— Значит, зверя вы не видели? — спросил я.
Егерь покачал косматой головой.
— Никак нет. Если б увидали, то непременно прикончили б.
— Ясно. А следы видели?
— Видели, как не видеть! Здоровые такие. Я прежде подобных и не встречал. Даже не представляю, какого размера кабан этот. Может, мутант с Пустоши? — обратился он почему-то к Николаю.
— Это мы и собираемся выяснить, — ответил я. — Собирай людей, Фёдор. Едем в лес. Будем зверюгу эту выслеживать.
— Поквитаться хотите, — понимающе кивнул егерь. — Что ж, как прикажете, Ваша Светлость. Через сколько быть готовым изволите?
— Полчаса, — ответил за меня Николай.
— Принял, — ещё раз кивнул охотник. — Главное, чтобы тварь эта в Пустошь не сбежала. Хотя не должна: там пугала стоят. Только ломаются они часто. Вот зверьё и уходит туда до поры, до времени.
— Будем надеяться, что нам повезёт, — сказал, вставая, Николай. — Всё, ждите нас через полчаса.
Когда мы вышли, я сразу спросил:
— Чего это за чудо четырёхрукое?
— В смысле? — рассеянно отозвался Николай. — Фёдор, что ли?
— Ясное дело, он! Кто ж ещё?
— Ты что, и это забыл? Ну, даёшь! Как ты вообще будешь управлять семейным бизнесом?
— Это каким?
Парень вздохнул, закатив глаза.
— «Биотех корп.», Макс! Ты не шутишь? Правда, не помнишь?
— Эй, я башкой шарахнулся! Вы меня почти похоронили — забыл уже⁈
— Ладно-ладно! Успокойся. Всё ясно. Фёдор — титан. Продукт нашей фирмы. Как и многие другие. Генный модификант. Биомех, иначе говоря. Сконструирован нашими инженерами.
— Вы что, меняете природу⁈
— Мы, Макс! Мы меняем. И не только мы, кстати. Если ты и этого не помнишь.
— Так, ладно. Пока оставим. А что за Пустошь такая?
— Демилитаризованная зона. Между нами и Бундесратом. Там полно мин, ловушек и автоматических пушек. Поэтому повсюду стоят ультразвуковые пугала. Отгоняют живность, чтоб не тратить боеприпасы попусту.
— А мы, значит, охраняем границу империи?
— Да. Свою часть. Ты скоро станешь маркграфом, не забыл?
— Это я помню. Так, значит, все егеря мутанты?
— Они не мутанты, — поправил Николай. — Модификанты.
— Неважно. У всех по четыре руки?
— Конечно, Макс. Мы ведь не на зайчиков и белочек охотимся. В лесах зверьё такое, что обычным людям туда соваться нельзя. Только модификантам и аристократам. Потому что мы маги. Это я сразу на всякий случай поясняю. Вдруг ты и это запамятовал.
— Так, погоди! Выходит, любого человека можно сделать… другим?
Николай кивнул.
— Ясное дело. А что?
— Слушай, а почему мы тогда выглядим вполне обычно? Нет, я не говорю, что нам четыре руки надо, но член, например, можно было бы и побольше сделать. Серьёзно, иметь такие возможности покопаться в природе и никак их не использовать — разве не бред⁈
Брат воззрился на меня в недоумении.
— Вмешиваться в генную структуру аристократа⁈ — проговорил он таким тоном, будто я предложил невесть какую ересь, за которую немедленно полагается сжечь на костре. — С ума сошёл⁈
Я усмехнулся.
— Подумаешь, какие мы снобы! Уж и не тронь их драгоценную кровушку. Или что там? ДНК?
— При чём тут снобизм⁈ — не понял Николай. — Если нарушить генетику аристократа, он потеряет магический Дар! И его потомки — тоже. Не говори, что ты и это забыл, Макс! Чёрт побери, да ты вообще с лошади свалился или с луны⁈
— Да помню я, помню. Просто подкалываю тебя. Конечно, нам нельзя ничего в себе менять. Мы ж это… голубая кровь и белая кость.
Николай серьёзно кивнул.
— Именно!
Ха! Всё-таки сноб!
— Интересно, как ты отреагируешь на своих наложниц! — вдруг усмехнулся парень. — Даже любопытно посмотреть, честное слово!
— Что, они тоже модификанты?
— Угу. Ещё какие!
— Наше производство, небось?
— Нет, Макс. Японское. Но больше ни слова не скажу. Пусть будет сюрприз. Сам, когда вернёмся, посмотришь. Думаю, тебе понравится.
Меня куда больше интересовало, почему папаша не воспользовался магией, когда на нас напал вепрь. И я, кстати, тоже. Вернее, настоящий Макс Пожарский. Странно это. И очень дурно пахнет.
Глава 6
На посадочной площадке нас дожидались чёрные пузатые вертолёты с винтами, спрятанными в перфорированные кожухи, за счёт чего создаваемое вокруг давление воздуха заметно снижалось, и можно было идти к машинам, не пригибаясь. Возле коптеров стояли четырёхрукие гиганты — каждый не меньше двух с лишним метров ростом плюс косая сажень в плечах. Все охотники были облачены в бронекомбезы из множества плотно подогнанных пластин. Мы с Николаем тоже надели такие. Брат объяснил мне, что доспехи являются частично биомеханическими, поэтому отдельных шлемов не было: следовало отдать мысленный приказ, и голова тотчас покрывалась хитросплетением отростков биомассы, выдвигавшихся из толстого ворота. Сформировав шлем, она уплотнялась, превращаясь в эластичный слой, защищающий от ударов. Я, естественно, тут же спросил, как в таком случае получилось, что я ударился башкой. И почему доспех отца не выдержал удар
