Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
странные верования. Некоторые маргинальные группы поклонялись темным сущностям в ипостаси лесных духов, подводных тварей или даже мороза. Но такая практика осталась в далеком прошлом. Теперь если уж кто из карелов и веровал во что-то, кроме Господа нашего Иисуса Христа, то в основном сии культы связаны с солнцем. Также войт заявил, что мостки из костей не могут иметь отношения даже к тем самым темным обрядам, так как по ним жертву духам должны были либо топить в болоте, либо привязывать к дереву, чтобы замерзла. Но строить из костей мостки? Нет, это решительно никак не вяжется даже с самыми древними практиками.
Пока шли допросы колдуна, в лесах, поблизости от места, где были обнаружены первые костяные мостки, проводились поиски, и нашлось еще множество подобных «построек». Основную их часть составляли руки и ноги разной степени разложения. Подсчет костей позволил установить, что общая численность погибших составляет двадцать пять человек. Возраст разный, но все взрослые. Детей, благодарение Всевышнему, среди жертв не оказалось.
Когда слух о количестве невинно убиенных просочился за стены морга и местного полицейского управления, в окрестностях закономерно началась паника. Люди в ужасе стали прятаться по домам, запирать двери на все замки и даже отказывались выходить на работу. Отчего на близлежащих мраморных карьерах банально стало некому добывать камень. Подобное положение дел вызвало срочный циркуляр из Петербурга, строго наказывающий разрешить вопрос в кратчайшие сроки.
Следствию пришлось прибавить ходу. Людей не хватало, однако Муромцев выжимал из местной полиции все соки, работа шла почти круглосуточно.
Задержанного колдуна привезли на место, чтобы провести следственный эксперимент. Осмотревшись, он резонно заметил, что двадцать пять человек – это огромное количество для здешних поселений. Пропажа такого числа людей не могла бы остаться незамеченной. Также войт отметил, что кости в мостках уложены чересчур ровно, параллельно друг другу, на одинаковом расстоянии и перпендикулярно направлению движения. Местные никогда бы так мостки класть не стали. Для малообразованных жителей близлежащих поселков такая точная геометрия просто ненужная трата сил и времени.
Старший агент сыскной полиции согласился с задержанным, и версия о ритуальном убийстве была следствием отброшена.
Принимал участие в расследовании и еще один интересный человек, помимо петербургской звезды, столичный гость – священник отец Глеб. Он как раз оказался проездом в Петрозаводске, когда туда дошли слухи о чудовищном преступлении в Сердобольском уезде. Недолго думая, божий человек оставил свои дела и приехал к месту расследования, дабы отпеть и упокоить души невинно убиенных.
Так и оказались в один из вечеров за столом отца Феофана – местного батюшки – старший агент сыскной полиции и священник. Само собой, беседа быстро перешла к обсуждению громкого дела, которое к тому же с ходом расследования вызывало все больше вопросов, чем приносило ответов.
Муромцев поделился наблюдением войта о слишком аккуратно уложенных деталях мостков и задался закономерным вопросом:
– Что же это может быть, если не мостки? Дощечки на заборе?
– Шпалы, – подхватил отец Глеб. – Ступеньки веревочной лестницы.
И, прежде чем Роман Мирославович успел возразить, священник добавил, что окормляет в столице дом умалишенных при храмовой больнице и за время своей работы не раз замечал, что мании душевнобольных могут создавать весьма странные картины мира. И некоторые из пациентов изо всех сил стремятся эту странность исправить. К примеру, учитель геометрии решает задачу, созданную его патологическим воображением, при помощи наказания учеников. Или помешавшийся подрядчик строит железную дорогу из конечностей бестолковых, по его мнению, рабочих.
На последних словах, по свидетельствам присутствующих, хозяин дома отец Феофан аж чаем поперхнулся.
– Откуда вам про дорогу ведомо? – удивленно спросил он. – Строим мы дорогу, да. До мраморного карьера. Местные, правда, строить не идут, говорят, места там нехорошие. Так приходится нанимать чудь всякую – финнов, лапландцев. Только сладу с ними никакого, работают токмо из-под палки, так что тянется это все уже ого-го… Чувствую, полетят скоро головы ответственных…
– А кто ответственный? – оживившись, спросил Муромцев.
– Так из наших же и есть. Инженер. Как его?.. Ерохин, кажись. Петр. Ну да.
Не откладывая дела в долгий ящик, старший агент сыскной полиции вместе с отцом Глебом прыгнули в повозку, даже не закончивши ужина, и помчались по грязи и непогоде по новому следу. А ехать до Ерохина оказалось неблизко – двадцать верст. Однако это обстоятельство не остановило почуявших след ищеек.
Добрались до места они через пару часов, и обнаружилось, что проживает инженер Ерохин в деревянной времянке, которая вполне ему соответствует (ну, или он ей). Встретил нежданных гостей хозяин пьяной руганью, которая стихла лишь тогда, когда Муромцев ткнул ему в нос свои документы. Тогда Ерохин сразу раскис и начал лепетать, что, мол, да, он и есть местный инженер путей сообщения. Надзирает за постройкой узкоколейки до мраморного карьера. Только карты проложили неверно – там одни болота по пути. Да еще чухонцы эти. По-русски ни бельмеса не понимают, валенками прикидываются, ни работы с ними, ни сладу. И при таком раскладе с него – Петра Ерохина – начальство скоро голову снимет.
Слушая этот поток жалоб, Роман Мирославович уже собирался оборвать плакальщика, когда отец Глеб шепотом попросил оставить его с инженером наедине.
– Тише-тише, сын мой, – услышал следователь перед тем, как закрыл за собой дверь. – Исповедайся, сними грех с души, и Господь не оставит тебя.
Через некоторое время бормотание, доносящееся из избы, сменилось плачем, который затем перешел в надрывный крик:
– Я всех порешил! В беспамятстве я был!
Ерохина арестовали и по постановлению суда признали недееспособным. Нынче он приписан к клинике душевнобольных, где и обретается на казенном довольствии.
Раскрытие такого громкого, сложного и ужасающего дела стало новым свидетельством триумфа столичного уголовного сыска в лице старшего агента Муромцева. А также засвидетельствовало важность знания человеческой души, которое и стало ключом к разгадке, за что отдельная благодарность от всего Сердобольского уезда отцу Глебу.
Глава 4
Нанятая Будылиным пролетка свернула с Забалканского проспекта и, разбрызгивая грязь, двинулась дальше на юг. Воздух пах оттепелью. Московское шоссе, широкое и бесприютное, тянулось в обе стороны, пропадая в пелене мельчайшего моросящего дождя. Иван Дмитриевич сидел нахохлившись, как филин, ежеминутно растирая покрасневший нос. Шуба, которой он был укрыт, стремительно напитывалась влагой, а суконная верхушка шапки извозчика, маячившая перед лицом пассажира, потемнела и сплющилась. Будылин, превозмогая сырость и тряску, использовал время, оставшееся перед встречей, чтобы упорядочить свои мысли и
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
